Тридцать лет среди индейцев (Теннер) - страница 186
В Маккииаке представителем по делам индейцев был в то время полковник Бойд. Он вызвал меня и предложил работать подручным в своей кузнице. Но эта работа мне не понравилась и я не согласился там оставаться. Тогда Бойд дал мне 100 фунтов муки, такое же количество свиного сала, немного виски, табаку и т. д. В Чикаго отходили два судна, но ни одно из них не принимало меня на борт, хотя денег у меня было достаточно и я предлагал оплатить проезд. Мне не оставалось иного выхода, как купить у индейцев плохое старое каноэ из древесной коры, за которое я отдал 60 долларов. Затем я нанял трех французов, но полковник Бойд не отпустил их со мной. Все же он дал мне письмо к д-ру Уолкотту, тогдашнему представителю по делам индейцев в Чикаго, и я отправился в путь только с одним помощником.
Через некоторое время, остановившись в поселке индейцев оттава Вау-гун-ук-кецце, я обнаружил, что мое непрочное каноэ сильно течет и продолжать в нем путешествие невозможно. Пришлось купить новое каноэ, заплатив за него 80 долларов. Несколько моих приятелей оттава решили сопровождать меня, и мы двинулись дальше. Нас было восемь мужчин в одном каноэ и шесть в другом и, кроме того, несколько женщин. Так мы плыли, пока до Чикаго не осталось два дня пути, но тут мы встретили других индейцев, сообщивших тревожные новости об уровне реки Иллинойс, и друзья расстались со мной, решив вернуться домой; моя жена уехала с ними.
В Чикаго у меня опять началась лихорадка; мои запасы истощились, и я попал в крайне бедственное положение. Тогда я пошел в д-ру Уолкотту, чтобы передать ему письмо полковника Бойда, но он не захотел меня принять или позаботиться обо мне. Между тем он хорошо знал, кто я такой, так как видел меня в Чикаго раньше; я никак не мог понять, почему он отказал мне в помощи. Пришлось поставить палатку недалеко от его дома у болота, поросшего диким рисом. И в течение нескольких дней мне удавалось кормить детей мясом черного дрозда, подстреливая птиц, когда они садились на болото, хотя чувствовал я себя так плохо, что не мог простоять на ногах более пяти минут.
Как только я смог, опираясь на палки, дотащиться до двери дома д-ра Уолкотта, я рассказал ему, что моим детям грозит голодная смерть. Но он грубо прогнал меня. Когда я повернулся спиной к его двери, на глазах моих выступили слезы. Со мной это редко случалось, но из-за болезни я стал похож на женщину. По дороге от дома до палатки я три-четыре раза терял сознание, отлеживаясь у обочины дороги. Вскоре мои страдания и муки детей облегчил один француз, переправивший через волок несколько лодок. Его жена была индианка из племени оджибвеев и всегда сопровождала мужа, когда он перетаскивал лодки. Хотя его лошади устали после длинной дороги, он все же согласился перебросить меня вместе с каноэ на 60 миль дальше, а если лошади выдержат, то и на все 120 миль (длина волока при тогдашнем уровне воды). Мы договорились о цене, которая показалась мне весьма скромной. Кроме того, француз одолжил мне молодую лошадь для верховой езды, так как считал, что я еще слишком слаб для ходьбы и мне будет удобнее ехать верхом, чем на его повозке вместе с каноэ. Но мы не проехали даже 60 миль, как мой спутник заболел кровавым поносом. В реке теперь появилось немного воды, и я решил плыть в своем каноэ вниз по течению. Молодая лошадь француза была украдена индейцами поттаватоми в ту же ночь, когда я ее вернул. Но у него был юноша помощник, а я со своей стороны постарался всячески услужить им, чтобы они могли тронуться в обратный путь. С французом мы расстались тотчас за Чикаго, и опять я остался без помощников, если не считать старого индейца, по имени Гос-со-квау-вау (Курильщик). Мы спустили с ним лодку в реку, но воды в ней было слишком мало, чтобы нести всех нас. Мы только время от времени сажали в каноэ детей, подталкивая его один с носа, другой с кормы. Мы продвинулись не более чем на три мили, когда я сообразил, что такой способ передвижения будет слишком медленным и мучительным. Поэтому я решил договориться со встретившимся нам по дороге индейцем поттаватоми. За одно одеяло и пару кожаных ноговиц тот согласился перевезти на своих лошадях детей и багаж до устья реки Ан-нум-мун-не Се-бе (Йеллоу-Окр), то есть на расстояние 60 миль . Эта река течет со стороны Миссисипи и ниже ее впадения в Иллинойс, в последнем всегда много воды. Я немного опасался доверить детей и багаж поттаватоми, но старый Гос-со-квау-вау полагал, что тот окажется честным человеком. Посадив детей на лошадь, индеец сказал: «Через три дня я доберусь до устья Ан-нум-мун-не и там буду тебя ждать».