— Удивительно, но после того, как мы с тобой впервые предались любви, тебе показалось, что у нас тобой это уже когда-то было.
— М-да, — промычал Тай. Взяв Кэмми за руку, он начал поочередно целовать её пальцы.
— Перестань, — засмеялась Кэмми. — Ты меня с толку сбиваешь. Я должна тебе кое-что сказать.
— Я хочу сбрить бороду, — невпопад произнес вдруг Тай. — Она мне до смерти надоела, да и потом мне уже нет смысла больше скрываться. Если хотят меня найти, пусть находят. Из Бейрока я ни ногой!
— Выслушай же меня! — попросила Кэмми.
— Да?
— Тот первый раз… — голос её дрогнул. — Мы с тобой и в самом деле не впервые предавались любви!
Тай нахмурился.
— Как это понимать?
— Мы уже делали это раньше. В Лос-Анджелесе. Я очень рада, что ты ничего не помнишь. Но теперь я больше не в состоянии скрывать от тебя правду. Я и без того чувствую себя виноватой перед тобой.
— Господи, Кэмми, да что ты такое говоришь? — недоверчиво вскричал Тай. — Ты что, смеешься надо мной?
— Нет, Тай, я говорю правду. — Глубоко вздохнув, Кэмми тесно прижалась к нему и продолжила: — Я приехала к тебе вечером, чтобы поговорить о наших родителях. Я хотела, чтобы ты уговорил своего отца навестить мою маму — ей было очень плохо. Но ты был в стельку пьян. И ты…
— Что — я? — голос Тая мгновенно посерьезнел, и Кэмми даже пожалела, что завела этот разговор.
— Ты лежал на кровати, в спальне. И ты… — голос её снова дрогнул. — Словом, ты был совершенно голый.
— Когда это было?
— Точно не помню. Как раз накануне твоего отъезда. Ты меня поцеловал, и мне было очень тебя жалко… К тому же я была едва ли не с детства в тебя влюблена… Одним словом, я не стала противиться, когда это случилось.
— Что — это? — загремел Тай.
— Ты раздел меня, и мы предались любви. А потом, когда все закончилось, ты назвал меня Гейл. И поделом мне — я это заслужила. И я сбежала. А потом, когда хотела с тобой поговорить об этом, тебя уже и след простыл. Мне оставалось только надеяться, что ты ничего не вспомнишь, и, по счастью, так и вышло.
Тай долго молчал. Вид у него был ошеломленный. Наконец он спросил:
— Так это была ты?
Кэмми молча кивнула.
— В моем доме?
— Да.
— Я был пьян, ты пришла, и мы… — Он прикусил губу и замолчал.
— Что — мы?
— Должно быть, это случилось в тот самый вечер, когда мне сообщили о том, что Гейл покончила с собой, — медленно, с расстановкой, сказал он. — Тогда мне показалось, что все это только сон. Я знал, что она мертва, и все же мы лежали в постели и предавались любви. — Чуть помолчав, он произнес: — Значит, ты не шутишь. Это и правда была ты.