— Тай… — простонала она.
— О Боже мой, Кэмми! — хрипло прорычал он сквозь стиснутые зубы, а в следующее мгновение громко застонал, захлестнутый невыносимо сладостной волной оргазма, сотрясавшей его тело. И тут же к нему присоединилась Кэмми, в свою очередь, забившаяся в пароксизме экстаза.
Обессилев, она распростерлись рядышком на диване.
— Я люблю тебя, — прошептал Тай, поглаживая влажные завитки волос за ухом Кэмми.
— И я тебя люблю, — прошептала она в ответ.
В это мгновение весь мир принадлежал им. Будущее представлялось радужным и безоблачным. Кэмми размечталась о семье и ребенке, когда язык Тая проник вглубь её уха.
— Ой, — взвизгнула она. — Щекотно же!
— Я этого и добивался, — засмеялся Тай.
— Ну, нет! — Кэмми проворно выскользнула из постели и, не обращая внимания на протесты Тая, облачилась в халат. — Пора о делах духовных подумать, — со смехом сказала она.
— Как, опять? — простонал Тай.
Пока он одевался, каждым жестом выражая крайнюю неохоту, Кэмми пошарила в холодильнике в поисках какой-нибудь снеди быстрого приготовления. Она проголодалась. Похоже, беременность пробудила в ней хищника.
— Как насчет омлета? У меня ещё сыр есть, лук-шалот и грибы.
— Звучит чертовски заманчиво. — Тай полез в свою дорожную сумку и извлек из неё какую-то рукопись, показавшуюся Кэмми знакомой. Приглядевшись, Кэмми поняла: Тай привез в Лос-Анджелес собственный сценарий, «Порочное зачатие».
— Неужели ты решился продать его? — изумленно спросила она.
— Что ты? Нет, конечно! Просто я случайно на него наткнулся, и вспомнил, какие чувства испытывал, пока его сочинял. Тогда мне было, ох, как непросто! Я весь кипел от праведного гнева, как мне казалось… — Тай замялся, подбирая слова. Потом посмотрел в глаза Кэмми и твердо сказал: — Теперь, когда я обрел тебя, мне это уже ни к чему. В катарсисе я больше не нуждаюсь.
— И что ты собираешься делать со сценарием?
— Сам не знаю. Возможно, изменю концовку, а потом припрячу. А когда-нибудь, на старости лет, перечитаю и посмеюсь.
— А почему ты хочешь изменить концовку? — спросила Кэмми, выливая разбитые яйца на сковороду.
— Она меня больше не устраивает, — ответил Тай, пожимая плечами. — Отец, конечно, остался таким же черствым и эгоцентричным, как и был, но ненависти к нему я больше не испытываю. И мой герой, прозрев, осознал это.
— Жаль, сценарий просто замечательный!
— Возможно, но торговать им я не собираюсь, — сухо промолвил Тай.
— Ешь, любовь моя, — сказала Кэмми, ставя перед ним тарелку с аппетитным омлетом.
— А ты?
— Сейчас я себе тоже сделаю. Кстати, — добавила Кэмми, глядя на него влюбленными глазами, — я когда-нибудь говорила, как я тебя люблю?