Видимо, сегодня умение радоваться отключилось. Как вода.
— Хрен с ней, с водой, — решила Ладка. — Ты вот что мне скажи, братец разлюбезный, тебе нравится меня мучить?
— Я тебя не мучаю!
— Ты хочешь, чтобы мне было хорошо? — тоном профессионального шантажиста спросила она.
Паша кивнул, ожидая подвоха.
— Тогда, пожалуйста, не предлагай мне больше денег, а? И перестань строить из себя мою дуэнью. Я сама смогу заработать и сама смогу за себя постоять, ясно?
— Конечно, — неожиданно согласился он. Ладка настороженно впилась в него взглядом.
Неужели, наконец, понял? Или придуривается? Да нет, брат не умеет притворяться.
Пашка не умел. Но учился. Более или менее он с заданием справился, кое-что о планах сестрицы узнал, и теперь с легким сердцем может встретиться с Тамарой и доложить обстановку. План по облагодетельствованию Ладки смутно, но неотвратимо складывался у него в голове. Конечно, одну с палаткой на море отпускать ее нельзя. Это ежу понятно. Но отдохнуть сестренка все-таки должна. Городской пляж вряд ли подойдет для плодотворной релаксации. Значит, надо отправить ее на море с максимальным комфортом. Но как это сделать, чтобы ее дурацкая гордость не пострадала, вот вопрос!
Будь у него хоть немного фантазии, все было бы гораздо проще. Ну, придумал бы он подсунуть ей план с местонахождением клада. Она бы поверила, наивная же. Только ему это даже в голову не пришло.
Зато Пашка догадался усыпить бдительность сестрицы, согласившись со всеми ее аргументами.
— Ну, я пошел, — поднялся он.
Тамарину просьбу он выполнил, чего еще? Теперь пусть она поступает с информацией, как хочет. Может, до клада додумается, может, еще какой фокус сочинит.
Лада обрадовалась и удивилась одновременно.
— Ну, иди, — с сомнением разрешила она.
Неужто у нее получилось? До Пашки дошло, наконец-таки, что сестра — состоявшаяся личность, на свободу которой посягать просто безнравственно.
Нет, на такую удачу надеяться глупо.
Но прогресс в отношениях явно наметился.
* * *
Он открыл водительскую дверцу, и тут за спиной вкрадчиво спросили:
— Ну, как?
Павлу Антоновичу изменило привычное хладнокровие. И он заорал, как самый обычный мужик, которого женская глупость довела до белого каления.
— Чего подкрадываешься?! Что за детский сад?! Я же сказал, что позвоню!
Тамара не знала, что Пашка умеет гневаться, и на всякий случай выставила перед собой сумочку.
Кто его знает, на что он способен в ярости! А красив-то, Господи Боже мой, дай мне силы это вынести!
— Извини, пожалуйста, — покаянно пролепетала она, — у меня просто запись закончилась, и я решила к Ладке заскочить, а тут ты, и я…