— Что это вы? — слабо удивилась Марья Семеновна. — Зачем это?
— А станция скоро, — спокойно пояснила Ладка. — Мы с вами туда и отправимся. А вечерком уж тронемся в Адлер. Вы же туда едете?
— Туда, — Марья Семеновна улыбнулась и как-то сразу обмякла в Ладкиных руках. — Внучка у меня там, все звала, приезжай, бабуля, отдохнешь на солнышке. В прошлом-то годе смерч этот проклятый был, я и побоялась, а сейчас вот…
— Все будет в порядке, — Ладка успокаивающе погладила холодную, мелко дрожавшую ладонь. — Вот попьете чайку, на свежий воздух выйдете…
Поезд уже притормаживал, за стеклом поплыли дома и маленькие огородики.
— Скорая сейчас будет, — бодро оповестил проводник, заглядывая в купе. — Давайте, бабуля, выбирайтесь потихонечку.
— Куда выбирайтесь? — прошипела Ладка. — Она шагу не сделает, ясно? Носилки есть?
— Откуда? — Он развел руками.
Ладка решительно выпихнула его в коридор, закрыла за собой дверь и заявила:
— Пока скорая под окнами не будет стоять, Марья Семеновна с места не тронется…
— Да ты с ума сошла! — заорал проводник. — У нас стоянка три минуты!
— Значит, задержите поезд!
— Задержите! — передразнил он, скривившись. — Тут одноколейка! Давай мы твою бабусю осторожненько транспортируем, а там ее врачи и подхватят. Ну, есть же на перроне люди, в случае чего помогут!
— Нет, — решительно сказала Ладка. Он вытаращил глаза.
— Смелая, что ли? Ну, раз смелая, сама с бабкой и оставайся!
— Понятное дело, останусь! — кивнула она. — Только скорой мы здесь дождемся!
Он сплюнул, но, осознав, видимо, что спорить себе дороже, тут же сменил тактику: забубнил, что когда приедет скорая — неизвестно, потому что вчера в районе буря была, и поселок весь без света сидит, а поезд должен следовать по расписанию, а зарплата маленькая, а детей в доме семеро по лавкам.
— Ну, давай мы ее осторожненько вынесем, — умоляюще произнес проводник. — Я одеяло дам, скрутим по типу носилок и вперед.
Останавливаясь, поезд дернулся так, что их бросило друг к другу. Ладка отпрыгнула. Что же делать-то, а?!
— Несите одеяло, — зло сказала она.
Кое-как справились, только Марья Семеновна все закатывала глаза и тихо говорила, что зря они все это затеяли, что она полежала бы немножко и непременно бы самостоятельно поправилась. Проводник злобно косился на Ладку, решив, что та абсолютно напрасно навела шороху. Помогавшие им супруги только вздыхали и охали.
Едва Ладка с Марьей Семеновной расположились на лавочке возле перрона, репродуктор надсадно кашлянул и сообщил, что поезд отбывает. Проводник вприпрыжку поскакал обратно, а соседи, повздыхав еще секунду-другую, ринулись следом.