Вместе с ним подохли три мордоворота, которые охраняли его жирный зад. Кстати, факт смерти шефа и его шестерок до сих пор не установлен. Они числятся пропавшими без вести. Мой хозяин так и не успел разменять фишки на наличные. Такие дела.
Тик-Так хмыкнул и снова уткнулся в монитор карманного компьютера. Время тянулось медленно, Ольшанский выкурил несколько сигарет, а Тик-Так победно завершил три шахматные партии, когда из подъезда вышли Леха Килла и Рама. Открыли дверцы бумера, расселись в салоне, как хозяева, и завели движок.
— Что ж, прокатимся, — сказал Ольшанский и плавно тронул «Жигули», испытывая душевное облегчение. Часами сидя на одном месте, в этой пропахшей бензином таратайке, наблюдать за подъездом и чего-то ждать не осталось сил. Одно из двух: или обосрешься или ослепнешь. — Интересно, куда они собрались? За водярой пешком ходили. Значит, конец дальний. У меня есть одно предчувствие. Не скажу, что это твердая уверенность. Просто интуиция меня не подводит. Короче, я носом чую, что эти твари что-то затевают.
— Когда люди сидят без копейки, они обязаны что-то предпринять, — легко согласился Тик-Так. — Логика жизни.
Почта находилась примерно в двух кварталах от съемной квартиры. Кот постоял у дверей, не решаясь переступить порог. Позвонить на квартиру Насти, снова нарваться на ее мать. И услышать те же слова, что и вчера. Нет, пожалуй, на этот раз Зинаида Петровна даже не станет с ним разговаривать, выдаст на-гора пару ругательств и швырнет трубку. Что же делать и зачем, с какой целью он притащился на почту? Сидел бы в вонючей, но теплой старухиной квартире и клопов давил.
Площадь перед почтой, с одной стороны опоясанная бетонным забором, поверху которого пустили колючку, оказалось почти пуста. Слева труба гуталинной фабрики пускала в небо черный дым, справа над градирнями тепловой электростанции клубился серый пар. Эта урбанистическая картина почему-то не прибавляла оптимизма. На душе погано, будто забрался в карман нищего и вытряхнул последние крохи. Или калеку отделал до полусмерти. Кот, так ничего и не придумав, сунул в рот обломанную спичку, стал шарить взглядом по сторонам.
На остановке ждали трамвая две женщины, рядом с ними болтался старик на костылях. Ветер сдувал старика прямо на трамвайные рельсы. У газетной витрины боком к Коту стоял здоровенный мужик, надвинув на лоб козырек кепки-шестиклинки, внимательно читал газету. И еще девчушка в вязаной шапочке и слишком легкой, не по погоде, куртке нарезала круги возле какого-то памятника, заставленного строительными лесами. Кажется, девочка кого-то ждала, но этот кто-то потерял совесть.