— Ого, — майор присвистнул. — Значит, дело стоило таких денег. Значит, затевалось что-то из ряда вон... Что ты еще можешь вспомнить об этом Стерне?
— Ничего. Только кличку.
— Сколько ему лет? — спросил Колчин. — Опиши его. Что за татуировки на его правой руке? Особые приметы?
— Особых примет не имеется, — ответил Анисимов. — Только эти наколки. Русые волосы. Глаза голубые. Морда смазливая, такие мужики бабам нравятся. На вид около сорока лет или чуть старше. Рост чуть выше среднего. На запястье выколота рука с ножом, скованная кандалами, и слово МИР: сокращенно — меня исправит расстрел. На плече — средневековый шлем.
— Шлем на плече — символ вора или гопника, — сказал Колчин. — Стерн из блатных?
— Не знаю. Он по фене не ботал. С нами мало разговаривал и запрещал трепаться друг с другом. Только по делу. По повадкам не поймешь, блатной он или фраер порченый.
Миратов снял телефонную трубку, набрал трехзначный номер внутренней связи. Теперь нужно убедиться, что Анисимов не соврал, а сказал правду. Говоря казенным языком, нужно закрепить показания.
— Доктор, немедленно сюда, — прокричал Миратов в трубку. — Нужна ваша помощь. Человек просит, чтобы ему помогли. Освежили, так сказать, память.
— Нет!!! — завопил Анисимов. — Не зовите этого живодера. Я сказал правду. Если придет этот садист, я больше не произнесу ни слова. Сволочи!.. Ни слова не скажу!..
— Заткнись, гнида поганая, — бросил Миратов.
Анисимов стал дергаться всем телом, стараясь освободиться от ремней.
Но тут обитая железом дверь открылась, появился доктор Луков. Поверх белого халата он надел темный клеенчатый фартук, на руки натянул резиновые перчатки грязно-оранжевого цвета. Впереди себя врач катил тележку на резиновых колесиках, накрытую салфеткой. На таких тележках горничные подают завтраки в номера туристов.
Луков поставил тележку перед креслом Анисимова так, чтобы разложенные на столешнице предметы попали в поле зрения задержанного. Сдернул салфетку.
Не отрываясь, Анисимов стал разглядывать хромированные медицинские инструменты: замысловатой формы щипцы, скальпели, сверла, пилки разных размеров. Арестант должен видеть эти вещи, пугающие, будоражащие воображение, но, как правило, совершенно бесполезные во время допросов. Порой ожидание боли действует на психику сильнее, чем сама боль.
Анисимов улыбнулся жалкой затравленной улыбкой.
Врач Луков наклонился к задержанному, пытаясь приспустить его трусы. Прапорщик сверлил глазами пол, он не хотел видеть того, что происходит.
В этот момент Анисимов смачно плюнул врачу в лицо. Майор Миратов открыл от удивления рот. Дроздов посмотрел на врача и замер в напряженной позе.