Он пнул задержанного ногой и, обливаясь потом, отступил к буфету. Поднял с пола пустую дорожную сумку из синтетической ткани, осмотрел накладные карманы, прощупал днище. Пусто, как и следовало ожидать. Липатов подумал, что образцы пепла, что еще несколько секунд назад находились в камине, пожалуй, можно было упаковать в герметичный пакет и назначить экспертизу материала. Вероятно, в пепле могли сохраниться бумажные волокна, микрочастицы краски, которую использовали для изготовления фальшивых купюр. Липатов, горько вздохнув, снова опустился на табурет, достал платок и протер влажное лицо.
– Эй, Багратион, – Федоренко поманил пальцем лейтенанта. – Поднимись на чердак и проверь все. Может, эта сволочь, там оружие спрятала. А вы, – капитан обратился к заскучавшим оперативникам, – мигом осмотрите сарай и курятник на дворе.
Максим Жбанов, сидел на веранде, думал о том, что скоро полдень и, пожалуй, самое время позавтракать, но кусок не лез в горло. Развалившись на стуле, Максим, не зная, чем себя занять, наблюдал, как по стеклам ползут серые дождевые капли. Время от времени он наклонялся к шахматной доске с расставленными на ней фигурами и делал очередной ход. Игра в шахматы с самим собой навевала такую тоску, что хотелось бежать, куда глаза глядят, но Максим не двигался с места, потому что бежать было некуда. Дождик зарядил еще ночью, небо обложили тучи, а от вчерашней удушливой жары не осталось и следа. Старые яблони в саду, опустив ветви, грустно шептались о скором конце света. Максим думал о том, что эта клятая дачная жизнь, это одиночество, когда Галина чуть свет садится в машину и уезжает на работу, а он целыми днями болтается по дому, смотрит телек или слушает радио, и не с кем словом перекинуться, скоро доведет его до какого-то дикого пещерного состояния.
Пожалуй, он научится разговаривать сам с собой, залает по собачьи или крепко подружится с соседским мальчиком, судя по одутловатому лицу, рыбьим глазам, лишенным человеческой мысли, полным дебилом и садистом. Мальчишка, вооружившись перочинным ножом, целыми днями торчал на границе двух участков, под навесом сарая, и мастерил какие-то рогатки и самопалы, а потом упражнялся в меткости, набивал руку, отстреливая воробьев и голубей. Вечерами, устав от дневных хлопот, он топил подранков в бочке с дождевой водой. Вот и сегодня с утра парень уже под навесом, терпеливо счищает бритвой серу с охотничьих спичек, ссыпает ее в ствол самопала. Видно, снова собирается на охоту. И дождь этому засранцу не помеха. Сегодня удача улыбнется, и мальчишка наконец пристрелит одичавшего кота, за которым безуспешно охотился последние дни.