— Новости быстро распространяются, — заметил Сальва. — Чем же эта древняя тарабарщина может заинтересовать такую современную женщину?
— Говорят, что рукопись эта способна взорвать Ватикан, — серьезно ответила француженка.
— Да что вы, мадемуазель, это всего лишь слухи! Разочарованная, она слегка присела в реверансе, словно маленькая благовоспитанная девочка, и вприпрыжку удалилась.
«Ах, эти итальянцы!» — подумал Сальва. И все же этот случай обеспокоил его. Откуда «Ла Стампа» узнала о найденном «Жизнеописании» и о том, что документ может быть опасным?
На следующий день, придя в зал Пия V, он понял, что дело разбухало, подобно лягушке из басни. Туда прибыл кардинал Бонино собственной персоной. Его сутана алым пятном выделялась на фоне стеллажей. Каноник Тортелли, сидевший справа от него, пыжился от гордости.
Как только Сальва уселся, Стэндап приступил к переводу манускрипта.
«Небесное образование предполагалось дать Басофону в течение первых шести месяцев его пребывания в Раю; эти шесть ангельских месяцев соответствовали шестнадцати земным годам.
Однако выдающиеся учителя не были довольны своим учеником. Правда, усваивал он все легко, так как отличался превосходной памятью. Но его воображение работало гораздо лучше. Он постоянно шутил и подшучивал тогда, когда следовало сохранять серьезность и быть осмотрительным. Ведь он был на Небе!
Святые воспитатели не осмеливались говорить меж собой о проделках Басофона. Ной тем не менее мог бы рассказать, как мальчик высмеивал его ковчег, спрашивая, сколько потомства дали пары и как вся эта свора уместилась в ковчеге и не перевернула его. Аврааму же не хотелось, чтобы все узнали, как Басофон показывал ему рожки, намекая на отношения его жены Сары с царем Авимелехом. Иосиф мог бы поведать, как его ученик, изучая искусство управления, заявил, что лучше бы его наставник стал любовником жены Потифара, чем покорно сносил издевательства прекрасной египтянки. Ну а что касается Иакова, он, конечно же, не стал рассказывать, как мальчишка предположил, что будущий Израиль видел на знаменитой лестнице не ангелов, а бабуинов.
Сабинелла обратила внимание на своеобразный юмор сына. Она поделилась своими опасениями со старухой, опекавшей ребенка в лесу. Та же, обладая здравым умом, разъяснила, что Басофон все-таки обыкновенный смертный. И все небесные науки, которыми его пичкали, по ее мнению, лишь вскружили ему голову.
— Хорошо бы ему до возвращения на Землю научиться работать руками, это умерит его разгулявшееся воображение, — повторяла она.
Прислушавшись к совету, Сабинелла пошла к святому Иосифу. Отец-кормилец Христа как раз учил плотницкому делу тех, кто в земной жизни не овладел этим ремеслом. Женщина стояла молча, не решаясь прервать занятия, но Иосиф заметил ее.