Связав безжизненного араба простынями и заткнув ему рот наволочкой, Пастухов взял единственное оказавшееся у часового оружие — короткую деревянную дубинку — и вышел в коридор. Замерев на какое-то время на месте, он вслушался в ночную тишину. Где-то этажом ниже кипела жизнь. Раздавались голоса. Звучали шаги. Спустя минуту, когда Пастух собрался было идти, шаги раздались и на его этаже. Кто-то шел по коридору в его сторону.
Подавив в себе инстинктивное желание бежать или спрятаться, Сергей вытянулся около двери, надвинув берет поглубже на глаза. На его счастье, ночью в коридоре оставалось только дежурное освещение — кругом царил полумрак. Шаги все приближались. Пастух сжал рукоятку дубинки, приготовившись защищаться или, вернее, нападать.
Из-за поворота появился молодой санитар. Увидев Пастуха, он замедлил шаг и спросил что-то по-арабски. Сергею ничего не оставалось делать, как только демонстративно отвернуться в сторону и промолчать, проклиная про себя санитара.
Тот отпустил, видимо, какое-то ехидное замечание, потому что тихо рассмеялся и продолжил свой путь. Чем сохранил себе здоровье, а может, и жизнь — Пастух был настроен весьма серьезно.
Как только санитар скрылся за поворотом коридора, Сергей бесшумно двинулся в противоположном направлении. Через несколько шагов он оказался в просторном холле, широкое окно которого выходило в парк. Тут же начинался и выход на лестницу. Перед Пастухом был выбор: либо прыгать с третьего этажа, либо попробовать внаглую спуститься по лестнице.
После нескольких минут колебания он выбрал все же второй вариант. Прыгать ему было не впервой, но он чувствовал, что все еще не в самой лучшей форме после «отравления». Подвернутая или, не дай бог, сломанная нога моментально свела бы его шансы к нулю. А вот другой вариант… По своему опыту он прекрасно знал, что в большинстве случаев окружающие не обращают ни малейшего внимания на то, что творится вокруг них, кто и куда ходит или что делает. В этой ситуации человек чаще всего выдает "себя сам, сразу выделяясь из общей массы людей своей неуверенностью.
Судя по звукам, внизу кипела бурная жизнь обычного госпиталя. Это устраивало Пастуха как нельзя лучше. Если хочешь оставаться незамеченным, то нужно, чтобы на твоем пути либо не было вообще ни одного человека, либо людей должно быть очень много, и желательно, чтобы они суетились.
Придав своему лицу сосредоточенное выражение, Пастух решительно двинулся на лестницу. Благополучно миновав второй этаж, он, не останавливаясь, вышел на первый, моля бога устроить так, чтобы выход оказался в поле его зрения и ему не пришлось бы вертеть в растерянности головой. На первом этаже располагалась регистратура. Две молодые девушки-администраторы в халатах сидели за стеклянной перегородкой. Выход располагался чуть дальше по коридору, за их конторкой. Туда Пастух и направился четким шагом, демонстративно не обращая внимания на прислонившегося к стене солдата с белой повязкой на рукаве. Солдат выглядел совершенно осоловевшим от бессонницы. В какой-то момент он было решил тормознуть Пастуха, но, на его счастье, усталость взяла верх над долгом, и солдат лишь молча кивнул Пастуху, как бы говоря ему: «Пусть я не исполнил свой воинский долг, но я держу ситуацию под контролем…»