Разрешение на этот «тэтэшник» никогда никому не выдавалось, а сама бумага оказалась превосходно сделанной липой. Наши эксперты это подтвердили. Я сообщил об этом Артисту. Нет никаких сомнений, что он выполнял задание Пастуха. Ты считаешь, что и в этом случае я превысил свои служебные полномочия?
— И ни слова о Профессоре?
— Ни слова, — подтвердил Голубков.
— Откуда же Пастухов получил о нем информацию?
— Есть очень простой выход. Спросить об этом самого Пастуха.
— Думаешь, скажет?
— Может сказать. Мы всегда доверяли друг другу. Иначе не могли бы вместе работать. А может и не сказать, если у него есть на то причины. Но спросить стоит. Профессор сам сказал, что информация о нем ушла к Пастуху?
— Нет. Сначала он спросил, известна ли мне фамилия Пастухов. Как я понял, он задавал такой вопрос всем, с кем беседовал на эту тему. Я подтвердил, что Пастух — наш человек. После этого он и сказал. Ты давал кому-нибудь наводку на Сергея?
— Ни единой живой душе. Ведь для нас главная ценность этих ребят в том, что из них никто нигде не засвечен.
— Значит, люди Профессора вышли на него сами? — предположил Нифонтов. — Как?
— Об этом нужно спросить Профессора.
— У него спросишь! — проговорил Нифонтов. — Насколько я понял, Пастухов задействован в какой-то их комбинации с городом К. И что-то у них не ладится — в частности, как раз из-за Пастухова. Профессор затребовал все установочные данные на него и все его связи.
— И ты дал?
— Как я мог не дать?
Голубков нахмурился:
— Эти ребята — наши агенты. По сути, секретные сотрудники. А ведь даже в милиции ни один опер не откроет имя своего агента самому высокому начальству!
— Ситуация необычная. Пастухов не просто получил полную информацию о Профессоре, но попытался передать ее третьим лицам. Криминальным авторитетам очень крупного полета. Их пришлось ликвидировать.
— Резонно было начинать с Пастуха.
— Резонно, — согласился Нифонтов. — Но он им зачем-то нужен живым. Есть у тебя предложения?
— Только одно, — подумав, ответил Голубков. — Поскольку мы не имеем права задать даже полвопроса об операции, которую проводят люди Профессора, я вижу единственный выход. Мне самому поехать в этот город К. и поговорить с Пастуховым.
— Думаешь, много скажет?
— Много или не много, но что-то скажет. А остальное сами поймем. А что еще мы можем сделать? Это наши ребята. Мы не имеем права стоять в стороне.
— Имеем, — возразил Нифонтов. — Более того, обязаны. Не мне тебе об этом говорить, но в нашей работе свои законы.
— Сделаем по-другому, — согласился Голубков. — У меня накопилось несколько отгулов. Я хочу их использовать.