Но у Профессора, видно, были свои соображения на этот счет.
— Все ли фигуранты этой операции известны и есть ли в отношении каждого из них полная ясность? — спросил наконец Профессор.
— Так точно, все, — по-военному ответил подполковник Егоров. — Ясность — тоже.
Есть небольшие пробелы, но они несущественны.
— Не появлялась ли где-нибудь на периферии, чисто случайно, возможно, фигура не из нашей колоды? Я прошу вас забыть про логику и включить свое ассоциативное мышление. Вдруг — где-то, что-то — странное, случайное, настолько не вписывающееся в окружающее, что хочется сразу забыть, чтобы не забивать себе голову? Отнеситесь внимательно к моему вопросу.
Егоров подумал и твердо ответил:
— Нет. Никаких странностей. Никаких несуразностей. Вы кого-то хотите вычислить, Профессор? Если вы скажете кого, я, возможно, смогу вам помочь.
— Вы правы, хочу вычислить. Вот ориентиры. Два немца, сейчас им лет по 29—30.
Специалисты высшего класса по компьютерам. Пять лет назад их звали Николо Вейнцель и Макс Штирман. И еще один человек. Сейчас ему пятьдесят четыре года.
Пять лет назад его звали Аарон Блюмберг. Весной девяносто третьего года пришло сообщение, что он погиб во время морской прогулки на малой моторной яхте, но я этому сообщению не верю.
— Почему?
— По многим разным причинам. Первая из них та, что Блюмберг страдал морской болезнью и терпеть не мог моря. А вторая — другая. На яхте было обнаружено пол-ящика джина, а в крови погибшего большое количество алкоголя. Для немецкой полиции этого оказалось достаточно, но дело в том, что человек, о котором мы говорим, терпеть не мог джина и пил, когда была возможность, только портвейн «Кавказ».
— "Кавказ"? — переспросил Егоров. — Да это же такое… — Мы сейчас говорим не о достоинствах вин, а о доказательствах. Ни одной бутылки «Кавказа» на борту моторки обнаружено не было. Как и в гостинице, где приезжий останавливался. Это заставляет меня предположить, что Аарон Блюмберг не погиб, а подставил вместо себя кого-то другого. Или использовал удобный случай, чтобы исчезнуть.
— Вас тревожит возможность его появления?
— Она меня не тревожит. Его появление будет попросту означать, что наша операция провалена. И никакими силами не сможет быть доведена до конца.
— Кто этот человек?
— Этого я вам не скажу.
— Как он сможет узнать о нашей операции?
— Он узнает.
— С какой стати ему в нее вмешиваться?
— А вот на это я попытаюсь ответить, — проговорил Профессор. — Тем более что эту тему я все равно хотел затронуть в разговоре с вами. Вы очень быстро и эффективно действовали в обстановке форс-мажора, которая сложилась в интересующем нас городе. Ваша разработка обнаруживает у вас остроту и современность оперативного мышления. Это, кстати, и побудило меня настаивать на привлечении вас к операции в качестве ведущей фигуры. Руководство согласилось.