Упоминать, что на экспромт меня вдохновил пассаж «вкуснятины шмат — Сильвия Платт», я не стал.
Зиппо пора было мчаться в Хитроу. Он летел в Лос-Анджелес, чтобы уговорить Ким Бэсингер прорекламировать его передачу. За слова: «Ням-ням, „Румяную корочку“ посмотри, и вкуснее заживи!» Зиппо предлагает 50 000 фунтов. Белинда (невысокая, беленое лицо, красные-красные пухлые губы, тициановские завитки, спортивный костюм и кроссовки с надписью DKNY) сказала, что они свяжутся со мной, дабы «окончательно оформить сделку».
Когда мы с мамой ползли вниз по пожарной лестнице, она сказала:
— Как пить дать, они тебя облапошат, если ты не найдешь человека, который кумекает что к чему.
Мы сели в машину, и она повторила это ведьмовское заклинание уже в присутствии отца. Он с готовностью согласился:
— Да уж, все они акулы, эти мальчики из частных школ.
А потом предложил себя в качестве моего импресарио! Человек, который в своей жизни и занимался-то лишь оптовой торговлей картофелем, торговлей обогревателями, изготовлением полок для специй и чисткой канала. Я вежливо отклонил его предложение. Атмосфера в машине тут же сгустилась. Даже Уильям ради разнообразия держал рот на замке.
Когда мы вернулись в мое обиталище, мама загнала меня в угол и прошипела:
— Большое спасибо, что подорвал у отца уверенность в себе. Я битый час пыталась вытащить его из кровати и отвезти меня сюда, по причине, между прочим, твоего острого гастроэнтерита , из-за которого ты вчера был так плох, что собирался лечь в больницу под капельницу .
Уильям подарил мне открытку с пожеланием выздоровления, которую смастерил из осколков крашеной яичной скорлупы. Теперь я сожалел, что солгал так грубо: будь ложь чуть мягче, и все прошло бы отлично — моя семья осталась бы в Лестере.
Уехали они в 7 часов вечера.
Мама сказала, что ей надо еще выгулять собаку. Она попыталась меня поцеловать, но я увернулся от ее прелюбодейных губ.
Понедельник, 19 мая
Сегодня утром в 8.30 мне наконец позвонила Пандора. Сообщила, что уже посетила спортивный зал и теперь сидит в палате общин за временным столом во временном кабинете. Я выложил ей свои подозрения относительно ее отца и моей матери.
— Уже знаю, — ответила Пандора. — Они влюблены друг в друга — трогательно, не правда ли?
Я спросил, сколь точно она знает об этом, а она сказала, что нашла факс, который моя мать прислала ее отцу. Это было стихотворение Джона Бетчемана[42]. Меня изумили два момента:
1. Я понятия не имел, что моя мать имеет доступ к аппарату факсимильной связи и умеет им пользоваться.