Пришлось притормозить, и Вовчик, под сокрушенные стенания хозяина, повыкидывал пустую тару под ближайшее дерево. Наконец наш штурман дал добро, и мы благополучно выехали обратно на нормальную асфальтовую дорогу уже за поселком. Едва при этом в очередной раз не спалившись: первый же встречный грузовик вдруг начал неистово сигналить и разом побледневший Виталий сообщил, что это его тарутинский кореш Вадюха Кулев и если он сейчас не остановится, это будет очень странно выглядеть. Пришлось наскоро принять меры — пихнув водилу локтем в бок, я прошипел: «Закрой глаза и откинься назад, типа спишь», а капитан, слегка притормозив, высунулся в окно и проорал:
— Здорово, Вадим! Глянь, как кореш-то твой на вин-заводе надегустировался — пришлось самому за баранку садиться. Как там на дороге? Спокойно?
Заочно знакомый нам «Вадюха» тоже сбросил газ и, удивившись столь необычному поведению друга, который «вообще-то за рулем ни-ни, никогда», сообщил, что дорога в двадцати километрах отсюда перекрыта и солдаты с милицией останавливают для проверки все машины подряд и кого-то ищут. Развивать тему капитан не стал — за сведения спасибо, однако излишне нарываться не стоит — и, махнув на прощание рукой, рванул вперед.
Дождавшись, пока автомобиль отъедет подальше, я «разбудил» Виталия, пребывающего в самых мрачных чувствах по поводу случившегося: дружба дружбой, но теперь об этой встрече будет знать весь поселок — излишней скрытностью его товарищ не отличался, и нам оставалось только надеяться, что он не помчится немедленно сообщать «куда следует» о нашей встрече. Впрочем, разуверять Виталия в безосновательности этих переживаний я не стал: иначе пришлось бы разъяснить ему специфику действий диверсионного спецназа в отношении случайных свидетелей. Хотя, если вспомнить того винницкого пацана-патрульного… Вместо этого я указал на карту и спросил:
— Другая дорога есть?
— Не-а… — апатично буркнул наш пленный. — Эта единственная. Я ж говорил, тут до шоссе на Вилково иначе никак не проедешь. Мы, когда здесь едем, всегда так угол срезаем, — кивнул он на извилистую красную линию на карте, обозначавшую шоссе. — Видишь, всего два села на семьдесят километров и ни одной объездной. И вообще, если они даже эту дорогу перекрыли, значит, и на всех более крупных тоже стоят — по вашу, как я понимаю, душу.
— Точно никак? — переспросил я, хотя и видел, что он прав: слева за придорожными деревьями уже поблескивало крупное озеро, справа расстилались поля и редкие виноградники, спрятаться в которых, особенно на автомобиле, было абсолютно нереально.