Он опустил ее вниз. Раздался плеск воды, и Чентел поняла, что сидит прямо в корыте, в котором вода уже успела остыть, а грязные разводы на ее поверхности напоминали тину.
— Подлец! — закричала Чентел.
Вода просочилась сквозь юбки и неприятно холодила кожу. Она схватилась за скользкие бортики и попыталась приподняться. Как только ей это удалось, Сент-Джеймс безжалостно толкнул ее обратно, и она ушла под воду с головой. Барахтаясь и отплевываясь, она вынырнула и, ничего не видя вокруг, чихнула — пена и брызги разлетелись в разные стороны.
— Остынь, дорогая, — злорадно произнес Сент-Джеймс, вытирая рукой мокрое лицо.
— Я тебя ненавижу! — завопила в ответ Чентел; отвратительный вкус мыла во рту пагубно подействовал на ее и без того Дурное настроение.
Сент-Джеймс наклонился над Чентел, опершись обеими руками о борта корыта; вид у него был неумолимый.
— В любом случае мы поженимся через четыре дня. И я вас предупреждаю, когда вы станете моей женой, не смейте даже и подумать о том, чтобы поднять на меня руку или пролить на меня хоть каплю воды. В следующий раз это закончится для вас намного хуже! Понятно?
Подбородок у Чентел дрожал, но она ответила ему твердым голосом:
— Помните, милорд, что вы не будете мне настоящим мужем, и не рассчитывайте на то, что сможете мною командовать!
— В течение полугода — могу и буду! — не унимался Ричард.
— Эти шесть месяцев будут для меня кошмаром! — не осталась в долгу Чентел.
Сент-Джеймс без предупреждения поднял ее за подмышки и вытащил из корыта. Прижав к себе, он поцеловал ее — страстно и грубо. Она ощутила мыльный привкус на его губах, чувствовала, как его руки поглаживают с боков ее грудь. Голова ее закружилась, по телу пробежала дрожь — не от холода, а от неизвестно откуда взявшегося жара, который охватил ее всю.
Наконец он оторвался от ее губ; глаза его были совсем темными, а взгляд таким же ошеломленным, как и у Чентел. Неожиданно он выпустил ее из объятий и отодвинулся; лишившись опоры, девушка вновь упала в корыто.
— Через четыре дня в моей часовне. — Сент-Джеймс резко повернулся, вскочил на лошадь и ускакал галопом, не оглядываясь.
Чентел сидела в мыльной пене; самое удивительное, что она была рада холодной воде, охладившей ее разгоряченное тело. В замешательстве она закрыла глаза. Неужели это все только что было с ней?
Три часа спустя Чентел сидела в гостиной, одетая в свое любимое муслиновое платье персикового цвета. Приближалось время чая. Из коридора послышались чьи-то шаги. Ожидая увидеть Тедди, она подняла голову, но это был Чед. И Чентел с досадой нахмурилась. Она ждала именно Тедди, которого хотела подвергнуть допросу, по сравнению с которым побледнели бы пытки испанской инквизиции.