Джимми Ли захлопнул дверь. Его лицо ничего не выражало. Он уставился на женщину, глядевшую на него с нескрываемым презрением, откинул назад полы пиджака и засунул руки за пояс.
— Итак, что это должно означать? — Именно то, что вы думаете.
— Вы предполагаете, что между мной и вашей сестрой есть какие-то отношения?
— Нет, я имею в виду только секс и ваши игры в рабство с моей сестрой.
Его реакция представляла собой неумелую комбинацию скептического смеха и деланного удивления. Его подбородок медленно выдвинулся, голова затряслась, он отступил на шаг, как будто ее слова сразили его.
— Мисс Чандлер, это просто возмутительно! Я человек Бога.
— Я прекрасно знаю, кто вы такой, мистер Болдвин.
— Я думаю, не совсем.
— Вы называете мою сестру лгуньей? — вызывающе спросила она, ставя свои руки на бедра.
Джимми Ли прикусил язык и стал оценивать ситуацию. Снова, как в юности, когда он за короткое время спускал свои карманные деньги, он очень гордился своей способностью выйти из любого положения. За стеклами ее очков, в глубине голубых глаз Лорел Чандлер он увидел ранимость.
Он театрально вздохнул и засунул руки в карманы. Медленно повернулся к ней спиной, но не слишком, так, чтобы она могла заметить, как сильно он нахмурил брови и насупился, как бы в раздумье.
— «Лгунья» слишком резкое слово. Мне кажется, что ваша сестра очень озабоченная женщина. Я не отрицаю, что она приходила ко мне. Я пытался наставить ее и дать ей советы.
— Держу пари — вы наставили ее.
Все тело ее дрожало от возбуждения. Лорел продолжала осматривать комнату, подошла к незастланной кровати, прикоснулась рукой к металлической спинке. Кое-где краска облезла и поверхность была шершавой. Лорел через плечо стрельнула глазами в Болдвина.
— У психиатров все еще в почете использование дивана по прямому назначению. Я вижу, вы пошли дальше.
Она бросила на кровать еще один взгляд и представила на ней Саванну со связанными запястьями.
У Эни Жерар, вспомнила она, запястья тоже были связаны.
Правую руку Лорел положила на свою сумочку и прижала ее к своему бедру, чувствуя контур «леди смит» через мягкую, как на перчатках, кожу.
— Хотите знать, что я думаю о мужчине, которому нужно привязать женщину, чтобы при этом чувствовать свое превосходство? — спросила она, бросив на Болдвина тот же взгляд, который мог разрушить множество рассказов обвиняемых. — Я считаю вас лживым, бесхребетным, жалким мерзавцем.
На шее Джимми Ли напряглась вена. Он сжал кулаки в карманах. Он уже был готов пустить их в ход.
— Повторяю вам, что у нас с вашей сестрой не было никаких сексуальных отношений. Только Господь может разобраться в том, что придет в голову такой женщине, как Саванна. Вне сомнения, она способна сказать или сделать все что угодно. Но я говорю вам, и Бог тому свидетель. Я и пальцем до нее не дотронулся.