— Ладно, — пробормотала Лорел и распахнула дверь.
По кровати можно было догадаться, что это спальня Данжермона. Балдахин из красного дерева на резных столбиках с черным бархатным покрывалом с золотыми кистями, а по низу шли сборки белого шелка. Джек подошел и отогнул край материи сбоку, обнаружив под нею зеркало. Но Лорел ничего не сказала в ответ на его высоко поднявшиеся брови. Она никогда не позволяла себе подгонять что-либо под некий сценарий. Она не хотела даже представить, где Данжермон предается любовным утехам, потому что одна мысль влекла за собой другую, а та в свою очередь напоминала о стянутых запястьях, воплях о помощи и…
— Все в порядке, солнышко? — прошептал Джек. Он даже не пытался перестать обнимать ее и так и держал ее за спину перед собой. Внезапно она побледнела, глаза ее расширились. Он наклонил голову и поцеловал ее в макушку.
— Успокойся. Только взглянем и уйдем из этого проклятого места.
Лорел слабо кивнула. Ей так хотелось повернуться и приникнуть к нему хоть ненадолго, но времени у них не было. Словно прочитав ее мысли, Джек успокаивающе сжал ей локоть и подтолкнул вперед.
Как и прочие комнаты, которые они осматривали, эта тоже была чистенькой, ни пылинки, с безупречной отделкой, но производила она странное впечатление нежилой — как будто в ней никто не обитал. Повсюду царил строгий порядок. Каждая вещь была на своем месте, все было дорого, солидно, но на всем лежал отпечаток какой-то бесчувственности. Тут не было ни семейных фотографий, ни напоминающих о детстве милых безделушек. Книжный стеллаж между окнами был заставлен все теми же старинными фолиантами — первые издания по эротике, появившиеся в Европе эпохи Возрождения. Но ничего больше — ни украшений, ни оружия, ни фотографий.
Сильное разочарование охватило Лорел. Она куда как хорошо знала, что Данжермон не позволит ей с легкостью разоблачить себя, но все же она на что-то надеялась. А теперь надежда уходила как песок сквозь пальцы. Если улик не было здесь, тогда их можно было с успехом искать где-нибудь в Гималаях.
А за разочарованием пришли сомнения в собственной правоте Что, если она ошибалась? — Вдруг убийцами были Болдвин или Леон? Или Купер. Или какой-то безымянный, безвестный чужак.
Нет. Она задвинула последний ящик платяного шкафа и вытянутыми пальцами потерла виски. Нет. Она не ошибается. Она не ошибалась в Скотт-Каунти, не ошибалась она и теперь.. Убийца — Стефан Данжермон. Она знала это, чувствовала, как всегда ощущала в нем какую-то настороженность. Он был убийцей и был уве-рен, что его не разоблачат.