А теперь он старался закрыть на это глаза из страха, что эта жажда захлестнет его, что это всего лишь бред, злая шутка, подобно тому, как все его детские мечты оборачивались насмешкой. Не может быть, чтобы она любила его. Возможность счастья совсем не предусмотрена логикой его жизни. Скорее всего, это ловушка. И в. любую минуту он будет раздавлен.
Он стоял без движения, молча разглядывая ее, и ждал. Губы его тряслись, и он плотно сжал их. Перед глазами плыло, и он заморгал, стараясь прогнать пелену.
— Разве ты недостаточно заплатил в жизни, Джек? — прошептала Лорел? — Мы оба?
— Не знаю. — Он пожал плечами и вздрогнул от пронзившей его боли. — Ты хочешь замуж? Хочешь детей?
Больше всего на свете, подумала она. Это было то, на что она почти не осмеливалась надеяться — предоставить ему второй шанс в жизни осуществить его мечту, подарить ему ребенка, новую жизнь, которая не будет основана на ошибках и сожалениях.
— Я хочу иметь будущее, — ответила Лорел просто, потому что ее надежды были слишком хрупкими, слишком драгоценными, чтобы говорить о них вслух. — Я хочу преодолеть прошлое. И чтобы мы были вместе.
Жизнь вне прошлого. Джек всегда считал, что это так и останется для него мечтой. Он отступил от Лорел на шаг, запустил руки в свою шевелюру, провел ладонью по шее.
Лорел, затаив дыхание, молча наблюдала за ним. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди.
Джек снова повернулся к ней и увидел в ее лице надежду, и страх, и чистую, нежную красоту.
— Я говорил себе, что если во мне есть хоть капля чести, то я должен оставить тебя в покое, — сказал он тихо. Его губы изогнулись в кривой усмешке. — Хорошо, что я себя переоценил.
Лорел бросилась к нему в объятия, сердце ее бешено билось. Она прижалась щекой к его груди и услышала там такое же неистовое биение.
— Ты совсем себя не знаешь, — прошептала она.
— Мне ничего не нужно, если у меня есть ты, — ответил он и склонился над ней в поцелуе, который был и обручением, и началом, и обещанием, и исполнением, и любовью…
Лодка бесшумно плыла по протоке. Раскаленный диск солнца склонялся к западу, похожий на жидкое золото. Болота вокруг были окутаны тишиной и туманом, полные покоя и ожидания. Среди водяных лилий квакали лягушки. Белая цапля опустилась в гнездо из соломы, устроенное на стволе упавшего кипариса.
Я смотрю на женщину, сидящую в лодке. Она улыбается мне так, как будто бы мне принадлежит Луна. Отважная, как тигрица. Нежная, как голубка. Это моя жена, и без нее я ничего не значу.
Я отталкиваюсь шестом ото дна и направляю лодку к дому, и впервые в жизни я счастлив.