– Это не я, Туанетта, – прошептал Ник Фуркейд, подходя ближе к Анни. – И ты должна мне верить.
Анни закрыла глаза, словно не желая ничего видеть, все забыть.
– Господи, во что же я ввязалась…
– У тебя есть веские причины заниматься этим делом, – заверил ее Фуркейд. – Ты приняла вызов убийцы, взяла на себя обязательства перед памятью убитой женщины. Да, сейчас тебя накрыло с головой. Но ведь ты умеешь плавать. Просто задержи дыхание и работай руками и ногами.
– Именно сейчас я с удовольствием бы выбралась на берег. Но все равно, спасибо за совет.
– Туанетта, ищи правду. Во всем докапывайся до истины. В этом деле, во мне, в себе самой. Ты не ребенок и не пешка в чужой игре. Ты доказала это, когда остановила меня и не дала добить Ренара. Ты работаешь над этим делом, потому что сама этого хотела.
Ник поднял руку, коснулся пальцами щеки Анни, провел по нежной линии скул.
– Ты сильнее, чем тебе самой кажется.
– Я напугана до смерти, вот и все, – негромко сказала Анни. – Терпеть не могу пугаться. Меня это выводит из себя.
Ей надо было бы отвернуться, уйти от его прикосновения, но она не могла заставить себя пошевелиться. Это проявление нежности оказалось таким неожиданным и таким необходимым.
– Прости, – негромко продолжала Анни. – Я испугалась, что потеряла работу. Это было достаточно неприятно. Но теперь мне приходится опасаться за свою жизнь.
– И еще ты боишься меня. – Пальцы Ника пробежали по нежной коже под подбородком.
Анни подняла глаза, взглянула на его избитое лицо, увидела глаза, в которых полыхал тот же огонь, что и в его душе. Она только накануне вечером говорила Нику, что он ее пугает, но боялась она не его.
– Нет, – запротестовала Анни, – я не верю, что ты сидел за рулем «Кадиллака» и что ты стрелял в Ренара. Прости меня. Прости.
Она все повторяла и повторяла эти слова, а по телу снова пробежала дрожь.
Ник обнял ее, и Анни показалось, что она утонула в его объятии. Его руки нежно гладили ее волосы, затылок, губы легкими поцелуями ласкали шею, щеку. Она нашла его губы своими, и поцелуй Ника обжег Анни.
Их языки соприкоснулись, и словно раскаленная лава растеклась по телу Анни, она вся трепетала от такого полного ощущения радости бытия, как никогда ясно сознавая, что совсем недавно могла умереть. Жар проник ей под кожу, достиг самого сокровенного уголка ее тела, Анни ощущала свое желание и желание Ника, чувствовала его, ей хотелось подчиниться ему и забыть обо всем на свете. Она не желала думать, рассуждать, мыслить логически. Она хотела его.
Ладони Ника скользнули под ее футболку, погладили спину. Футболка и его рубашка полетели на пол, они опустились на ковер. Мужчина и женщина раздевались, не отрывая губ друг от друга. Их тела слились, соприкоснулись разгоряченная кожа, жадные губы, ищущие пальцы. Анни легла на пол и увлекла за собой Ника, выгибаясь ему навстречу, когда его рот сомкнулся на ее соске.