Анни сделала еще глоток, терпеливо ожидая продолжения. Она сидела спиной к ресторану и видела всю улицу. Маркуса нигде не было видно, но ему так легко удавалось оставаться неузнанным. Анни представила, как он наблюдает за ними сейчас, его ярость приближается к точке взрыва.
– Я воспитывала мальчиков одна, – наконец заговорила Долл. – Особенно тяжело с Виктором, но он мое дитя, моя ноша, которую я должна нести. Я родила его, выпустила в этот мир таким, каков он есть. Я винила себя в его состоянии, хотя доктора и говорили, что в этом никто не виноват. Но откуда нам знать, что именно передается от одного поколения к другому?
Анни промолчала, но подумала о своей матери и об отце, которого она никогда не видела.
– А что случилось с мистером Ренаром?
Лицо Долл стало суровым.
– Клод предал нас много лет назад. И вот я сижу тут с вами и собираюсь предать моего сына.
– Вы не должны так думать, миссис Ренар. Маркус нуждается в помощи, но вам одной справиться с этим не по силам.
– Я не знаю, с чего начать. – Долл опустила глаза, взглянула на смятый платочек.
– Вы сказали, что вчера вечером поругались с Маркусом. Из-за чего вы поссорились?
– Боюсь, это все из-за вас.
– Из-за меня?
– Маркус очень увлекся вами. Видите ли, с ним всегда так. Он вобьет себе что-нибудь в голову, и его уже не свернуть. И я вижу, что теперь все повторяется. На этот раз с вами. Он убежден, что между вами может быть что-то… личное.
– Я говорила ему, что это невозможно.
– Это не имеет значения, и никогда не имело.
– Такое случалось и раньше?
– Да, с этой Бишон. И до нее… Мы тогда жили в Батон-Руже…
– Элейн Ингрэм?
– Да. Любовь с первого взгляда, так он это называл. Спустя неделю, после того как они несколько раз встретились, Маркус уже был влюблен по уши. Он везде ходил за ней, звонил ей днями и ночами, осыпал ее подарками.
– Я полагала, что девушка разделяла его чувства.
– Какое-то время так и было, но потом ей это показалось чрезмерным. Точно так же Маркус вел себя и с Памелой Бишон. Ему вдруг пришло в голову, что они обязательно будут вместе, хотя ей он был ни к чему. И теперь я вижу, как все повторяется в отношении вас. Я сказала ему об этом.
– И что сын вам ответил?
– Маркус вышел из себя, бросился к себе в кабинет. Он не любит, чтобы туда входили, но я пошла за ним. У меня было дурное предчувствие. Я наблюдала за Маркусом от двери. Он меня не видел. Сын подошел к стене и достал кое-какие вешицы, и я поняла. Я просто все поняла.
– Что за вещицы?
Долл нагнулась к плоской сумочке, лежавшей у нее на коленях. Ее пальцы нырнули туда, что-то достали. Женщина помедлила немного, потом нехотя вынула руку.