– Я вижу, ты просто переполнен счастьем, – перевела свою обиду в сарказм Мэри. – Выглядишь так, точно у тебя началась любовная лихорадка. Спасибо, Рафферти, ты – настоящий псих. А я все же люблю тебя… Ты не находишь, что это мазохизм?
Она с отвращением повернулась и зашагала к грузовику. Джей Ди рванулся вслед и схватил Мэри за здоровое плечо.
– Мэри Ли, это не сработает. Разве ты не понимаешь?
– Почему? – бросила вызов Мэри.
– Мы слишком разные. У нас разные взгляды…
– Как ты смеешь предполагать, что знаешь, чего я хочу? – зло бросила Мэри. – Ты совершенно не знаешь, чего я хочу и кто я вообще, потому что ты с таким упорством пытаешься навесить на меня одну из твоих табличек, в которых ты расписываешь людей: «чужачка», «соблазнительница», «головная боль». Что ж, вот тебе, Рафферти, новое озарение: я – нечто большее, чем сумма твоих идиотских ярлыков. Я – женщина, и я люблю тебя, так что, когда решишь, что понял, как с этим быть, ты знаешь, где меня найти.
Она снова направилась к машине на непослушных ногах и с сердцем, щемящим от оскорбленной гордости. Голос Джея Ди остановил ее:
– Ты остаешься?
Она оглянулась и вздохнула, увидев в его глазах подозрительность.
– Я остаюсь. Надолго. Навсегда. Знаю: я не из этих мест, но это вовсе не значит, что я к ним не принадлежу. Может, тебе это и не нравится, но эта земля была обустроена именно таким путем. Те Рафферти, что пришли сюда из Джорджии, тоже не были аборигенами этих мест. Они стали ими по воле случая. И я тоже стану, только своими собственными методами, собственным путем.
Мэри залезла в кабину и с грохотом захлопнула дверцу, как раз в тот момент, когда Такер вышел из хижины. Старый ковбой перевел взгляд с Мэри на Джея Ди и, покачав головой, выплюнул на землю разжеванную плитку «Краснокожего». Такер с радостью присоединился к заговору Мэрили, надеясь, правда, на более положительный результат.
– Более тупоголового создания еще не придумали!.. – раздраженно пробормотал он, ковыляя через темнеющий двор.
– Не лезь не в свое дело, Так! – прорычал в ответ Рафферти.
Такер и бровью не повел.
– Ты хочешь любить только землю, Джей Ди, и когда ты умрешь, тебя в нее закопают. Но от этого тебе не станет комфортнее и такая любовь не принесет тебе детей, и некому будет любить эту землю после тебя, ослиная ты голова, сукин сын! Ты не узнаешь нежности и любви, уж я-то знаю, потому что сам отдал всю свою жизнь этой любви, и мне нечем после этого похвастаться – разве что ревматизмом. Я же надеялся, что у тебя хватит ума не повторять моей ошибки.