– А чей?
– Пачореков.
– Так я и думал, братец. Значит Пачорек забил?
– Нет.
– А кто?
– Прежде чем мы успели его остановить, вперед вышел Михал Ольшевский:
– Я, – мужественно объявил он.
Сержант недоуменно уставился на него:
– Вы? Как же?.. Это ваш?
– Нет. Вы же слышали. Пачореков.
– Пачорек согласился?
– Не знаю. Скорее всего нет. Я не знаком с Пачореком.
– А если вы, братец, не знаете Пачорека, то зачем же вы забили его свинью? Украли?
Михал Ольшевский поперхнулся и покраснел.
– Ну что вы!.. Я не забивал... Это того... вообще ошибка! Я вовсе не хотел убивать эту свинью!
– А если вы, браток, не хотели, то зачем забили?
– Потому что я думал, что это человек...
Тут начались Содом и Гомора. Михал Ольшевский пытался объяснить причину, по которой вместо свиньи он хотел убить человека. Прибыл владелец трупа, который начал скандалить, утверждая, что его свинью убили из мести. Милое животное постоянно кому-то мешало!.. Милиционер упорно трактовал происшедшее, как классический случай нелегального забоя. Загвоздка состояла в том, на кого возложить ответственность за преступление. Одновременно он попытался провести следствие по делу о покушении на убийство человека. Прибыла милиция из Венгрова и собрала комиссию по оценке профессиональности забоя. Единогласно было признано, что свинья убита абсолютно правильным мясницким ударом, стали искать нож. Информации о том, что орудием преступления была алебарда, никто всерьез не воспринял. Пачорек перестал скандалить, поскольку возникли подозрения в преступном сговоре. Михал Ольшевский окончательно запутался в признаниях и начал отпираться от участия в забое, поскольку органы вдруг вспомнили, что здесь уже произошла пара убийств. Возникла альтернатива: либо Михал Ольшевский поубивал всех, и кабана в том числе, либо свинья стала очередной жертвой неизвестного преступника. Из двух зол мы предпочли придерживаться второй версии.
После целого дня невероятных трудностей, умноженных расспросами по поводу удивительного пейзажа за коровником Франека, вопрос решил молодой сержант, который когда-то спрашивал нас про Лагевку.
– Мясо обследовано, свинья здорова, пускай ее забирает Пачорек, – решил он. – За нелегальный забой ему придется заплатить штраф. Виновником будет считаться он, что свинья забита алебардой я в протоколе не напишу. Иначе придется расследовать, откуда взялась музейная алебарда. Пана Ольшевского я знаю, все понимаю и придираться не буду. Вы вернете штраф Пачореку, и все будет в порядке. Согласны?
Мы радостно согласились, и наконец все вернулось в хоть какую-то норму.