Она разводит кактусы, есть у нее что-то вроде цветочного магазина, кактусы эти цветут, он их разок видел, она сама ему показала. А мужик копается в каких-то слесарных железках. Вот и все, что я узнал.
В этот момент, как по заказу, им доставили переписанные с магнитофонной ленты показания Анастасии Рыксы. Ярко-оранжевым маркером Бежан начал подчеркивать все названные ею фамилии и быстро попал на Каю Пруш. Он предположил, что это – Кая Пешт. Анастасия, которую смерть подруги скорее взбесила, чем расстроила, сообщила, что эту Каю Доминик давным-давно вытащил из какого-то преступного болота и даже помогал пристроить куда-нибудь ее сестру, что наполняло Михалину недоверием и опасениями. У них на двоих имелось то ли огородное, то ли цветочное хозяйство, или какой-то садовый участок, или еще что-то в этом роде, однако эта дура, в смысле Кая, снова во что-то вляпалась – вечно создавала проблемы. А вот сестра – та нет.
Как-то иначе ее звали, вроде Бася, «пани Бася» – так к ней обращался Доминик, когда она один раз была у него в Лесной Тишине, чтобы извиниться за сестру и поблагодарить за хлопоты. Михалина разозлилась из-за ее визита – та как раз на нее попала – и потом призналась Анастасии, что у нее аж сердце закололо, потому как блондинка эта – ну прямо как роза, она даже испугалась, что Доминик начнет за ней ухлестывать. Но почему-то нет, не стал. Каи-то она не боялась, та для Доминика была просто барахло и тряпка половая. Случалось даже, что она плакалась Михалине в передник, делясь своими переживаниями.
Всю информацию пришлось собирать в кучу из разных фраз, так как Анастасия не слишком придерживалась темы, отвлекаясь на свои эмоции, которых появлялось все больше по мере убывания жидкости в бутылке. Время от времени она заверяла сержанта, что если бы Михалина была жива, никто бы из нее даже клещами ни одного словечка не вытянул, но раз уж какой-то подлец убил ее подругу, так вот ему!
Она все скажет, и, может, тогда его найдут.
Красноречивые словесные описания страшно разговорчивой Анастасии удивительно совпадали с новейшими открытиями Гурского, отчего поручик начал лелеять все возрастающие надежды. Однако надежды эти быстро увяли, так как оказалось, что информацию о владельце садового участка номер сто сорок девять ни в одном кооперативе ни одного района по телефону не дают. Получалось, что это – наиболее строго охраняемая тайна на свете, которую он вознамерился раздобыть слишком уж легко и просто.
– Оперативника! – в отчаянии взвыл он. – Дадут нам хоть кого-то или одного только Ирека Забуя?