— Неужели твой Марек ничего не может сделать! Для чего тогда приезжал, нас расспрашивал? Пусть немедленно займется поисками твоего отца! Ничего не понимаю из этого дурацкого письма. Почему я должна уехать через три дня?
— Не волнуйся, — успокаивала я тетку. — Через три дня они только начнут морить отца голодом, а без пищи человек может выдержать и сорок дней, я читала. Главное — не сообщать в милицию, а мы и не собирались этого делать. Интересно, где они отца отловили? И куда спрятали? Лилька, ты не знаешь, нет ли здесь поблизости какого заброшенного бункера или, на худой конец, сарая, коровника или еще чего в этом роде? Не возят же его всю дорогу в своем «пежо»!
Лилька так разволновалась, что у нее тряслись руки и язык заплетался.
— Бункерей и сараюх тут навалом! То есть я хотела сказать — бункерюх и разных таких... В общем, полно. Постой, надо подумать, где он мог ловить рыбу. Не знаешь, может, поехал в Устроне?
— В Устроне я вчера видела Эдиту, а куда поехал отец — не знаю. Но они могли ведь увезти его куда угодно! Голова идет кругом. Может, это действительно чья-то глупая шутка?
— Ничего себе шутка! — трагическим голосом вскричала мамуля. — Ведь отец не вернулся на ночь! Его нет!
— Я бы так не волновалась, — успокаивала нас Люцина. — Подержат и отпустят, ничего ему не сделают, — Как отпустят, если Тереса не желает отвязаться и уезжать тоже не собирается? И вообще, не шевелится!
— Нет, вы все с ума посходили! — вышла из себя Тереса. — Что вы ко мне привязались? Что я, по-вашему, должна делать? Что значит «не шевелится»?
— И в самом деле, могла бы немного побегать с чемоданами, что тебе стоит? Пусть думают — ты испугалась и собираешься уезжать.
Если отправители письма надеялись посеять смятение в наших рядах, то им это удалось как нельзя лучше. Посеяли, и такое грандиозное, что ничего толкового мы придумать просто были не в состоянии. После долгих препирательств придумали следующее: делаем вид, что испугались. Особенно испугалась Тереса, решила отвязаться от всего на свете и поспешно сматывается. Мы все вместе с ней. В панике загружаемся в машину и мчимся куда глаза глядят. Добираемся до какого-нибудь безопасного места, убеждаемся, что за нами никто не следит, и прячемся там. Пережидаем. Затем оставляем машину в укромном месте, а сами поодиночке прокрадываемся к Лильке и тихо сидим в ее квартире, не высовывая наружу и носа. Сидим спокойно, ждем Марека.
План, разумеется, не ахти, но мне казалось, главное — продемонстрировать какую-то реакцию на письмо негодяев. Пусть думают — мы испугались угроз и покорно выполняем их условия, лишь бы они пока воздержались от дальнейших действий. Я и в самом деле беспокоилась об отце. План был принят единогласно.