– Полковник Рауль Карлос Монтера, – пояснил Фокс. – В настоящее время – специальный военный атташе в посольстве Аргентины.
Габриель продолжала разглядывать фотографию. Ей казалось, что она смотрит на старого друга, на человека, которого давно и хорошо знает, хотя она была уверена, что никогда его не видела.
– Расскажите мне о нем.
– Возраст – сорок пять лет, – сказал Фокс. – Аристократ. Мать – донна Елена, занимает видное положение в обществе в Буэнос-Айресе. Отец умер в прошлом году. Семье принадлежат Бог знает сколько земли и чуть ли не весь скот в мире. Они очень богатые.
– И что же, при таком богатстве он – летчик?
– Да, в некотором роде он – одержимый. Научился летать в шестнадцать лет. Окончил Гарвард, получил степень по языкам, потом поступил на службу в ВВС Аргентины. Обучался в Королевских военно-воздушных силах в Крануэлле. Также проходил подготовку в ЮАР и в Израиле.
– И что очень важно, – заметил Фергюсон, отходя к окну, – он не похож на всех этих южноамериканских фашистов. В 1967 году вышел в отставку и отправился в Африку. Во время гражданской войны в Нигерии воевал на стороне республики Биафра. Совершал ночные полеты на «Дакотах» с Фернандо-По в Порт-Харкот. Задача не из легких. Потом он где-то познакомился со шведским аристократом, графом Карлом-Густавом фон Розеном. Республика Биафра купила у шведов пять учебных самолетов «Миникон». Он сам установил на них пулеметы и прочее. Монтера был одним из тех ненормальных, кто пытался сражаться на этих самолетах с египтянами и восточными немцами, летавшими на русских «МиГах». – Фокс подал ей еще одну фотографию. – Снимок сделан в Порт-Харкорте в самом конце войны.
На этой фотографии Монтера был в старой летной кожаной куртке времен второй мировой войны. Его волосы спутались, глаза смотрели печально, а лицо казалось усталым. Шрам на щеке выглядел совсем свежим.
Ей вдруг захотелось успокоить его, этого человека, которого она совсем не знала. Когда она положила фотографию, ее руки слегка дрожали.
– Так что я должна сделать?
– Он тоже будет там сегодня вечером, – ответил Фергюсон. – Что и говорить, Габриель, не многие мужчины могут устоять против вас, но когда вы пустите в ход все свое очарование, это вообще невозможно...
– Понятно, перебила его Габриель. – Я должна затащить его в постель, упасть на спину, думая в это время об Англии и надеяться, что он скажет что-то важное о Фолклендах?
– Довольно прямолинейно, но в общем близко к истине.
– Сукин вы сын, Чарльз, – заявила она, встала и взяла свой хлыст.
– Вы это сделаете?