Венеция была слегка обескуражена этим заявлением, но, надеясь, что, если ей удастся вовлечь миссис Скорриер в беседу, Обри и Шарлотта смогут познакомиться, села рядом с ней на диван.
Миссис Скорриер охотно поддержала разговор и вскоре продемонстрировала умение действовать одновременно на нескольких фронтах. Когда обращались к Шарлотте, она отвечала вместо нее, а стоило ее дочери что-нибудь сказать, как она тут же ее поправляла. Манеры миссис Скорриер были доброжелательными, и она почти постоянно улыбалась, но Венеция вскоре убедилась, что женщина относится к ней враждебно и подозрительно. Миссис Скорриер расточала ей комплименты, умудряясь при этом говорить пренебрежительно, и Венеция, никогда еще не сталкивавшаяся с подобными людьми, была озадачена ее поведением. Казалось, миссис Скорриер твердо решила видеть в золовке своей дочери врага, которого нужно победить. Говоря об изменениях, которые Шарлотта, несомненно, произведет в Андершо, и заверяя Венецию, что понимает, как ей будет нелегко передать бразды правления в другие руки, она недвусмысленно давала понять, что готова ревностно отстаивать права Шарлотты.
Когда примерно через час в комнату вошла миссис Гернард, чтобы предложить обеим леди пройти в предназначенные для них спальни, Венеция уже понимала, что с уютом в Андершо покончено раз и навсегда и что ближайшее будущее не обещает ничего, кроме неприятностей и раздоров. В добавление к враждебности миссис Скорриер обладала удручающей склонностью указывать каждому, начиная от Венеции и кончая помощником садовника, наилучший способ выполнения любой задачи, будь то распоряжения прислуге или сохранение герани. Даже кухарке, чьи миндальные печенья удостоились похвалы миссис Скорриер, был дан рецепт их улучшения, и, так как это не выглядело достаточно устрашающим, она пообещала Венеции прислать ей отличного хирурга, который, несомненно, сумеет исцелить хромоту Обри. Венеция не считала ее злой, но хорошо понимала, почему многие (согласно признанию самой миссис Скорриер) относятся к ней недоброжелательно.
Когда миссис Скорриер сообщили, что для Шарлотты приготовили спальню покойной леди Лэнион, она выразила удовлетворение. Венеция улыбнулась Шарлотте и сказала, чтобы она обращалась к ней, если ей что-нибудь понадобится, но миссис Скорриер погрозила пальцем и шутливым топом заметила:
— Нет-нет, мисс Лэнион, умоляю не приучать мою ленивую малышку зависеть от вас! Я говорила ей, что теперь, когда она стала замужней леди и хозяйкой дома, ей нужно научиться самой отдавать распоряжения, а не полагаться в этом на меня или на вас.