На этой печальной ноте они расстались, и, только простившись с Венецией, леди Денни осознала, что теперешние неприятности, очевидно, помогли Венеции выкинуть из головы все мысли о злополучной tеndre к Деймрелу. Сияющее выражение исчезло с прекрасного лица девушки, и, хотя леди Денни сожалела о постигших ее огорчениях, она искренне надеялась, что ее увлечение оказалось столь же кратким, сколь сильным. Ей очень хотелось облегчить несчастья Венеции, но она пришла бы в ужас, зная, что только близкое присутствие опасного повесы помогает девушке с улыбкой переносить испытания.
Когда Венеция была рядом с Деймрелом, самые раздражающие происшествия казались ей незначительными; когда она рассказывала ему о последних атаках миссис Скорриер на ее положение в доме, они начинали выглядеть всего лишь забавными. Венеция считала вполне естественным доверять свои неприятности Деймрелу так же, как Обри, причем с куда меньшим риском, ибо Обри вполне созрел для убийства. Ей не нужно было предупреждать Деймрела, чтобы он не выдавал никому, даже Обри, то, что она ему сообщает, равно как и объяснять ему мысль, скрывающуюся за неудачно выбранными словами.
Однажды после полудня Деймрел застал Венецию сидящей в библиотеке, за письменным столом. Она ничего не писала, а просто сидела положив руки на стол и рассеянно глядя на них. Венеция не сразу обратила внимание на открывшуюся дверь, но вскоре, словно почувствовав взгляд, оторвалась от своих размышлений и, увидев на пороге Деймрела, издала удивленное восклицание; чело ее прояснилось, а в глазах блеснула улыбка. Она не ожидала его, ибо, как правило, он приходил в Андершо до полудня, и сказала, поднявшись со стула:
— Как же я рада видеть вас, друг мой! Меня одолели неприятности, и я нуждалась в вас, чтобы вы меня развеселили. Что привело вас к нам? Я не ждала вас сегодня, так как вы говорили, что заняты делами.
— Меня привели вы! — довольно резко ответил он, не обнаруживая желания рассмеяться. — Что вас тревожит, радость моя?
Венеция вздохнула и покачала головой:
— Очевидно, просто разыгрались нервы. Не важно! Сейчас мне уже лучше.
— Для меня это важно. — Он взял девушку за обе руки, но выпустил одну и слегка провел пальцами по ее лбу. — Вы не должны хмуриться, Венеция. Во всяком случае, в моем присутствии.
— Не буду, — покорно произнесла она. — Вы разгладили морщину?
— Хотел бы это сделать! Так что же все-таки произошло?
— Ничего, о чем стоило бы упоминать или что не было бы до тошноты банальным. Сражение с миссис Гернард, откуда я в страхе бежала, по поводу жалобы на прачку. Жалоба вполне справедлива, но девушка — племянница экономки.