Венеции было нелегко справиться с нахлынувшим на нее негодованием, но она смогла отозваться достаточно сдержанно:
— Вы ошибаетесь, если думаете, что общение с Деймрелом может испортить Обри. Деймрел хочет этого не больше вас, даже если бы такое было возможно, в чем я очень сомневаюсь. На Обри не так легко влиять!
Эдуард снисходительно улыбнулся:
— Боюсь, что о таких вещах я в состоянии судить лучше вас, Венеция. Но мы не будем об этом спорить — я не хочу вступать с вами в дискуссию о вопросах, находящихся, к счастью, за пределами женского понимания.
— Тогда вам незачем было об этом упоминать.
Эдуард отвесил несколько ироничный поклон и сразу заговорил о чем-то еще. Венеция была рада возвращению тети, давшему ей возможность ускользнуть, которой она тут же воспользовалась, сказав, что до обеда должна закончить письмо и поэтому вынуждена проститься с гостем.
Венеции не удалось выяснить, сколько времени Эдуард намерен оставаться в Лондоне, но по его уклончивым ответам она опасалась, что его пребывание здесь будет продолжительным. Усилия миссис Хендред содействовать ухаживаниям Эдуарда не облегчали решение проблем, как терпеливо сносить его общество и как убедить Эдуарда, что его усилия тщетны.
Венеция скоро обнаружила, что за то недолгое время, которое Эдуард провел наедине с ее тетей, он успел произвести на нее превосходное впечатление. С точки зрения миссис Хендред, Эдуард обладал всеми качествами хорошего мужа — он был добр, надежен, разумен и хорошо обеспечен. Эдуарду удалось убедить ее, что его неторопливость вызвана не отсутствием рвения, а верностью принципам. Миссис Хендред, будучи высокопринципиальной особой, отлично понимала и одобряла его терпение. Эдуард быстро стал для нее образцом трогательной и бескорыстной преданности, и она не щадила сил, чтобы помочь ему осуществить свои намерения. Миссис Хендред способствовала его планам развлечения и просвещения Венеции, посвящала его в собственные замыслы и так часто приглашала на Кэвендиш-сквер пообедать «чем Бог послал», что Венеции пришлось протестовать и заявить, что она не только не отказалась от намерения обзавестись собственным жилищем, но уже присмотрела дом в Ханс-Тауне, который казался ей подходящим для нее и Обри.
Венеция не намеревалась об этом сообщать, зная, что столкнется с потоком возражений, пока не подпишет договор об аренде и не наймет компаньонку, но, узнав, что ее тетя приняла приглашение Эдуарда отобедать у него в отеле «Кларендон» вместе с племянницей (сама Венеция уже успела отклонить приглашение), не могла больше сдерживаться.