Гнев заставил ее сказать правду:
– А как могла я с ним не пойти, если он меня к этому принудил? Что я должна была ему ответить? Миссис Скэттергуд была в карточном зале, а вас вообще не было. Откуда мне было знать, что надо делать или говорить, когда моего общества просит не кто иной, как принц-Регент? Вы бы могли и не высказывать мне свои упреки! Вы не можете знать всех обстоятельств. И не смеете больше ничего говорить! Думайте обо мне все что вам угодно: мне это абсолютно все равно!
– Нет, не все равно! – с сильным чувством произнес граф. – По крайней мере в этом-то я совершенно уверен! Но пока я являюсь вашим опекуном, я обязан и я буду осуждать такое поведение.
Мисс Тэвернер удалось подняться, хотя колени у нее все еще дрожали.
– Это не означает, что вы должны говорить со мной таким тоном. Вы твердо вознамерились презирать меня? Наступило короткое молчание.
– Я вознамерился вас презирать? – изменившимся голосом спросил граф. – Что должна означать такая чушь?
– Я не забыла ваших слов, которые вы мне сказали в тот день – в Кокфильде.
– А вы думаете, что я забыл тот день? – сурово спросил граф. – Ваше мнение обо мне, столь откровенно вами высказанное, вряд ли так легко стереть из памяти, уверяю вас.
К своему ужасу, Джудит почувствовала, что по щекам у нее потекли слезы. Она отвернулась от Ворта и прошептала, прерываясь на каждом слове:
– Мой экипаж… миссис Скэттергуд… я должна ехать домой!
– Когда миссис Скэттергуд выйдет из игрального зала, ей передадут вашу просьбу, – сказал Порт. – Я сам отвезу вас домой, как только вы совсем придете в себя. – Он помолчал и добавил: – Не надо плакать, Клоринда. Это куда больший упрек мне, чем я высказал вам.
– Я не плачу, – ответила мисс Тэвернер, отчаянно ища в ридикюле носовой платок. – Просто у меня разболелась голова.
– Понятно, – сказал граф.
Мисс Тэвернер вытерла слезы и хрипло произнесла:
– Мне очень жаль, что вам выпала такая неприятная миссия – отвезти меня домой. Я уже совсем оправилась. Если бы только можно было позвать миссис Скэттергуд…
– Если вызвать миссис Скэттергуд из игрального зала прямо от карточного стола, это вызовет у всех особое любопытство, которого я всячески старался избежать, – ответил он. – Послушайте! Ну ведь не можете же вы не доверять мне до такой степени, чтобы не разрешить мне проводить вас до дома всего какие-то сотню ярдов, да еще в вашем собственном экипаже!
Услышав его последние слова, мисс Тэвернер подняла голову.
– Если я действительно вам так сказала в тот ненавистный для меня день, пожалуйста, извините меня, – тихо проговорила она. – Вы никогда не давали мне и не подадите, я уверена, никакого повода для такого недоверия. – Джудит увидела в его глазах выражение сомнения и удивилась. – Вы все еще сердитесь. Вы не верите, когда я говорю вам, что я действительно прошу у вас прощения?