— Да нет, я не против того, чтобы ты знал, где она живет. Мисс Лейлхэм гостит у своей бабушки в Бате.
— В Бате? — Лицо Монксли просияло.
— Да, в Бате. Но ты, мой дорогой Джерард, туда не поедешь. Когда ты покинешь мой дом, то вернешься прямиком в Лондон или Скарборо. Как хочешь, мне все равно.
— Нет, туда я не поеду! — возразил юноша. — И не в вашей власти принуждать меня! Вы сообщили, где я смогу найти Эмили, и я отыщу ее. Она сама должна сказать, что ее чувства ко мне изменились, что она рада своей помолвке. Только тогда я во все поверю! Говорю это вам, потому что мне противно вас обманывать. Вы никогда не сможете сказать, что я отправился к мисс Лейлхэм, не уведомив вас о своих намерениях.
— Я никогда не скажу, что ты вообще туда поехал! — закричал Ротерхэм, резко отодвинув кресло и вскочив из-за стола. — И объясню тебе, петушок, почему. Потому что ты боишься! Пока я терплю тебя, ты еле слышно кукарекаешь, демонстрируя свое неповиновение. Однако, когда мое терпение лопнет, ты мгновенно притихнешь! Потому что, при всей своей браваде, ты так меня боишься, что одного моего взгляда достаточно, чтобы заставить тебя съежиться от страха! — Ротерхэм захохотал. — Он, видите ли, не подчинится моим приказам. Хотел бы я на это посмотреть! Да у тебя духу не хватит, чтобы не трясти поджилками, когда я распекаю тебя! Знаю точно, что ты сделаешь сейчас. Ты будешь бахвалиться своей храбростью, разыграешь несчастного любовника, чтобы вызвать сочувствие доверчивых глупцов, поплачешься своей мамочке по поводу моего деспотизма и оправдаешь собственную трусость тем, что боялся, как бы я не стал мстить твоим братьям, поэтому якобы и не смог противостоять моему диктату. А вот о том, что ты просто испугался моего кнута, ты бы умолчал! Хотя истинная причина именно в этом!..
Ротерхэм сделал паузу, внимательно разглядывая своего воспитанника. Джерард — весь белый, как нелепый воротничок его рубашки, — дрожал и прерывисто дышал, но не отводил горящих глаз от лица своего опекуна. И, храбро выдержав ответный пронизывающий и высокомерный взгляд серо-стальных глаз маркиза, он прошептал, стиснув кулаки:
— Я с радостью убил бы вас!
— Не сомневаюсь. Ты бы и ударил меня, однако не сделаешь этого. И больше не станешь разыгрывать передо мной своих патетических сцен… Можешь остаться здесь на ночь, но завтра же вернешься туда, откуда приехал.
— Я не останусь под вашей крышей ни на минуту, даже если бы вы меня озолотили!
— Джерард, я сказал: хватит с меня твоей патетики.
— Я уезжаю из Клейкросса. Сейчас же! — воскликнул Монксли и бросился к двери.