Эта независимость в сочетании с глубоко укоренившейся в Серене сдержанностью делала для нее неприемлемой саму мысль о возможности излить свои печали другому человеку. А чтобы скрыть свои чувства, она вела себя крайне легкомысленно; любая попытка проявления к ней сочувствия заставляла девушку сжиматься и укрываться за щитом добродушной насмешки. Она даже гордилась тем, что может самостоятельно позаботиться о себе и не нуждается в чьей-либо защите. И когда кто-то предлагал ей свои услуги, чаще всего в ответ он слышал: «Благодарю вас! Вы чрезвычайно добры ко мне, однако я предпочитаю заниматься такими делами сама».
Этого майор просто не знал. Фанни, понимавшая его беспокойство, попыталась объяснить Гектору, что такое Серена.
— У нее очень развитый ум, мистер Киркби, — мягко начала она. — Такой же развитый, как и ее тело, а оно действительно сильное. Меня всегда изумляло, что она никогда не устает от того, что делает, а я наоборот.
Но Серену ничто не может утомить! Таким же был и лорд Спенборо. После тяжелого дня охоты они оба не ощущали ничего, кроме сонливости и ужасного голода. А в Лондоне я часто поражалась, как это они умудряются не уставать после всех шумных вечеров и прогулок. — Фанни виновато улыбнулась. — Не знаю, в чем тут дело, но если я должна устроить званый завтрак и вдобавок вечером отправиться на бал, потом мне обязательно надо целый день отдыхать.
Похоже, ее слова не удивили Гектора.
— А с Сереной, значит, все по-другому?
— О да! Она никогда не отдыхает днем. Вот почему ее так раздражает эта вялая и скучная здешняя жизнь. В Лондоне она бы обязательно покаталась верхом в Гайд-парке перед завтраком. А потом, возможно, сделала бы какие-нибудь покупки. После этого, как правило, мы либо сами устраивали завтраки, либо отправлялись с ней на завтрак к одному из бесчисленных знакомых лорда Спенборо. Затем наносили визиты или ехали на скачки, на пикник, а то и еще куда-нибудь. А вечерами нас ждал ужин, поездка в театр и три-четыре бала напоследок.
— И вы так жили? — спросил майор с изумлением.
— О нет! Знаете, я не могла выдерживать такой темп жизни. Я очень старалась привыкнуть к нему, потому что это был мой долг — сопровождать Серену. Но когда она увидела, как я устаю и как часто страдаю от головных болей, то объявила, что не станет таскать меня с собой и отцу не разрешит. Вы не представляете, майор Киркби, как она добра ко мне! Она — мой лучший друг! — Ее глаза наполнились слезами.
Майор слегка сжал руку Фанни.
— В этом я не сомневаюсь, — заметил он растроганно.