Рано утром мы с Биллом Дэвисом вышли из гостиницы, где все еще спали, и спустились в центр этого старого ламанчского городка, мимо низкой оштукатуренной ограды, за которой лежала арена боя быков – та самая арена, где Игнасио Санчес Мехиас получил роковую рану в бою, воспетом Лоркой; потом узкими улочками вышли на соборную площадь и попали в толпу горожан, возвращавшихся с базара. Базар был шумный, людный, привоз большой, но многие из покупателей жаловались на дороговизну, особенно рыбы и мяса. После Малаги, где говорят на незнакомом мне диалекте, так приятно было слышать чудесную звонкую испанскую речь и понимать каждое слово.
Пожилой испанец подошел ко мне и сказал:
– Не покупайте ничего. Слишком дорого. Я ничего не купил.
– Что же вы будете есть?
– А я подожду до конца базара, – сказал он. – К концу они волей-неволей кое на что спустят цены.
– Если говорить о рыбе, то вам не придется долго ждать.
– Верно, – сказал он. – Вон к тем сардинам скоро уже можно будет подступиться. Я ведь здешний. Мне спешить некуда. Но вы ничего не покупайте. Будьте примером для других.
Мы выпили в таверне кофе с молоком, макая в него ломти вкусного хлеба, и довершили завтрак стаканчиком-другим вина и манчегским сыром. Белое вино было вкуснее красного. Город остался в стороне от нового шоссе, и человек за стойкой сказал мне, что в таверне теперь редко увидишь приезжего.
– Мертвый стал город, – сказал он. – Только в базарные дни и оживает немного.
– Как с вином в нынешнем году?
– Сейчас еще рано говорить, – ответил он. – Вы знаете столько же, сколько я. Обычно у нас хорошо и всегда одинаково. Виноград растет, как сорняк.
– Я люблю ваше вино.
– Я сам его люблю, – сказал он. – Оттого и ругаю. Чего не любишь, то не ругаешь. Так уж повелось теперь.
Мы быстро отшагали три километра обратно, в гостиницу. Идти теперь пришлось в гору, и это послужило хорошим моционом. Город, который мы покидали, выглядел уныло, и расставаться с ним было легко. Когда мы погрузились и машина выехала на проселок, ведущий к новому шоссе, шофер истово перекрестился.
– Что-нибудь неладно? – спросил я. Он уже раз крестился так в первый вечер, когда мы ехали из Альхесираса в Малагу, и я тогда решил, что мы проезжаем место, где когда-то случилось несчастье, и мысленно с почтением склонил голову. Но сейчас было ясное утро, предстоял лишь короткий переезд до столицы по отличной дороге, а особенной набожностью наш шофер, судя по разговору, не отличался.
– Да нет, все в порядке, – сказал он. – Это чтобы нам благополучно добраться до Мадрида.