На противоположном берегу, где порхали стайки фей, а их звенящий смех и мелодичные голоса заполняли воздух, Том спросил о крыльях чудесных созданий.
— Это вовсе не крылья, — сообщила она. — И феи, конечно, не используют их для полета: они прекрасно обходятся без них. Многие феи, особенно самые крохотные — просто сущности, духи, если тебе так больше нравится. А то, что ты видишь, или, как минимум, воспринимаешь, это призрачное отражение их внутренней сущности. Чем более вибрирующими и цветными они являются, тем более живой и активный их дух.
— Но некоторые из них имеют явные очертания, они даже колышут листья, былинки или траву, пролетая мимо, — возразил Том.
— Конечно, — рассмеялась она. — Вот насколько могущественны и сильны колебания их сущности.
— А как насчет еды и питья? — продолжал допытываться молодой человек. — Насколько я мог заметить, никто из вас не ест и не пьет. Чем вы питаетесь — ягодами и дикими фруктами?
Вновь короткий смешок слетел с ее губ.
— Нет, нам нет необходимости поддерживать себя пищей, кроме тех случаев, когда мы принимаем человеческие формы. Разве что иногда делаем глоток воды. Да, кстати, некоторые эльфы обожают ваш эль, если только им удается его добыть. Мы купаемся в лучах солнца, впитывая его энергию. Мы часто плещемся в магнитном поле, поглощая энергию самой земли. Но главная наша пища содержится в воздухе, которым мы дышим, во вдыхаемых запахах, в звуках, доносящихся до наших ушей. Источник силы — во всем, что нас окружает.
Ее маленькое личико внезапно омрачилось.
— Но вы, люди, постепенно отнимаете это у нас, отравляя воздух и растения вашей грязью и химией. Почему, ты думаешь, волшебный народ все больше и больше замыкается в себе, почему мы прячемся от вас? Так было не всегда.
— Я... — Том не знал что сказать, как оправдаться. Да и как можно просить прощения за весь род человеческий? Невежество не являлось достаточным оправданием.
Она прикоснулась к его губам двумя пальцами, чтобы заставить замолчать.
— Это не только твоя вина. Но мы не можем выжить среди оскверненной природы.
Затем, двумя же пальцами, она проворно шлепнула его по носу и отскочила прочь.
— Кроме того, вы, люди, воняете.
Том поспешно бросился за ней.
— Я все еще не понял. Откуда вы беретесь? Вы рождаетесь, как мы? И умираете ли вы?
— Это не совсем рождение. Мы медленно возникаем, постепенно становясь тем, что мы есть. И не то чтобы умираем, а скорее переходим в более неуловимую форму бытия, которую люди могут обнаружить, только если сами покинут привычную им жизнь.
— Могут другие видеть вас так, как я вижу?