Разобравшись с трупом, Кессиас взял приятеля под руку и повел через площадь в сторону райончика, где селились одни дворяне и богачи и который в простонародье назывался Макушкой. Лайам шел, досадливо хмурясь. Эдил принялся обстоятельно повествовать о том, как он провел первый осмотр места происшествия, но спутник пропускал его слова мимо ушей. Он прикидывал, сколько народу слышало шуточку неунывающего (по крайней мере в последний десяток минут) начальника городской стражи. Ему начинало казаться, что, все, с кем он хотя бы мало-мальски общается, сговорились поддерживать вокруг его персоны атмосферу какой-то жутковатой загадочности. Что бы Лайам ни делал, на какие бы ухищрения ни пускался, в Саузварке все прочней и прочней укоренялся миф, что он чародей. А обстоятельства лишь подливали на эту мельницу воду.
Вот и сегодня, мало того, что ему пришлось проехать полгорода с мертвецом за спиной, так еще и Кессиас, решив блеснуть остроумием, громогласно понес совсем уж несусветную чушь.
«Теперь у местных сплетников опять появилась пища для пересудов, – думал сердито Лайам. – В любой таверне, в любой забегаловке от Муравейника до Аурик-парка будут судачить лишь об одном. Знаете чародея, что проживает на побережье? Так вот, он ловит акул, насаживая на крючок людей вместо приманки! Скоро дети, завидев меня, станут скрещивать пальцы и шарахаться в стороны, чтобы тень страшного человека не могла их задеть!»
– Ну с чего это вам вздумалось ляпнуть, что я приманиваю рыбу на мертвецов?! – воскликнул, не удержавшись, Лайам, когда они уже подходили к Макушке.
– А? Что?
Эдил оборвал фразу на полуслове. Искреннее смущение, отразившееся на его простодушном лице, несколько смягчило гнев Лайама.
– Ладно, забыли… Простите, я не расслышал, о чем вы хотели сказать.
Они являли собой довольно странную пару: долговязый, но хорошо сложенный Лайам – с коротко стриженными белокурыми волосами, в сверкающих кожаных сапогах и дорогом плаще и кряжистый массивный эдил в простой стеганой куртке, с кустистой бородой и гривой взъерошенных черных волос, похожий на ряженого медведя.
В Саузварке не было ничего превыше Макушки – ни по богатству обитателей, ни по расположению над уровнем моря. Богачи строились тесно, свободной площади тут не имелось. С севера и запада к гребню холма лепились дома менее зажиточных горожан, а с юга и востока Макушку подпирали скалистые утесы, отвесно уходившие вниз – к морю. Не имея возможности раскинуться вширь, Макушка тянулась ввысь. Пяти– и шестиэтажные здания с узкими, но затейливыми фасадами образовывали сеть опрятных и довольно просторных улиц. Лайам и Кессиас свернули к самой дальней из них, именовавшейся, соответственно, Крайней.