Двое мужчин двигались через город. Лайам продолжал думать. Ему опять вспомнилось о леди Неквер и о ее маниакально-болезненном отношении к саузваркским Клыкам. Она ведь всерьез полагала, что эти скалы грозят гибелью ее дорогому супругу, и, чтобы ликвидировать эту угрозу, вполне могла решиться на крайность. Например, переспать с мужчиной, способным устранить с пути Неквера эту преграду.
А сотворил это чудо Тарквин. Следует ли, исходя из всего вышесказанного, включить в число подозреваемых и молодую даму, которая так тепло его принимала и которой он должен опять нанести визит? В голове у Лайама машинально начали вертеться вопросы, которые не худо было бы задать леди Неквер во время сегодняшней встречи. Лайам инстинктивно чувствовал, что к убийству женщина непричастна. А вот ее муж мог оказаться причастен, особенно если любящая супруга сочла своим долгом обо всем ему рассказать.
– У вас лицо темнее неба, – заметил Кессиас, нарушив молчание, и взмахнул рукой, указывая на затянутый тучами небосклон.
– Усиленная работа мозга и пасмурная погода действуют угнетающе на умников вроде меня.
– Это правда. Но может быть, если глотнуть горячительного, вам полегчает?
Впереди уже замаячила вывеска “Белой лозы”, слегка покачивающаяся от свежего бриза. Ветер крепчал. Возможно, он нес шторм.
– Пожалуй.
* * *
На то, чтобы распить бутылку-другую местного белого вина, изрядно разбавленного водой, потребовалось какое-то время. Лайам оторвался от стакана, лишь услышав звон колоколов, возвещающий, что приближается время визита к леди Неквер. Он поднялся из-за стола со смешанными чувствами. Кессиас на прощанье напомнил ему, что поутру им предстоит отправиться на поиски Доноэ, – и они условились о времени встречи.
Шагая в сторону богатых кварталов, Лайам размышлял о странной натуре эдила. Он еще не встречал человека, способного столь резко менять курс. То он смотрит на него подозрительно и подвергает сомнению все его выкладки, то практически предоставляет ему право единолично распоряжаться ходом расследования. Неужели эдил восхитился тем, как быстро и грамотно Лайам расколол Лонса?
Лайаму не очень-то нравилось, что на него смотрят как на своего рода человека-ищейку. Он вовсе не считал, что способен заглядывать в темные закоулки человеческих душ. Если бы это было действительно так, люди бы инстинктивно сторонились его. Лайам знал, что и сам бы не потерпел рядом с собой соглядатая, способного выведать самые сокровенные его тайны.
Однако люди от него отнюдь не шарахались. Тарквин счел возможным сделать его своим собеседником, эдил делит с ним трапезу. Леди Неквер, похоже, вполне искренне радуется его визитам. Значит ли это, что люди не видят в нем особой опасности? Или они не чувствуют этой опасности, потому что он, Лайам, умеет прекрасно маскироваться?