Царь принял Джунковского в библиотеке, Он только вчера приехал из Ставки и был одет в полевую офицерскую форму. В защитной гимнастерке, перетянутой ремнем, с полевыми полковничьими погонами, он больше походил на командира номерного полка, чем на российского самодержца.
— Милости прошу, Владимир Федорович, — царь встал и пошел навстречу Джунковскому, мягко пожал руку, — вы, генерал, у меня редкий гость.
— Ваше величество, пришел я к вам по делу неприятному…
— Если вы по поводу московской истории, то не трудитесь.
— Ваше величество, я не могу кривить душой, посему не буду давать оценку поведению Григория Ефимовича.
— В него вселился дьявол, так считает императрица.
— Сей объект нечто астральное, посему неподведомствен нашему министерству…
— Очень мило, — Николай улыбнулся, — действительно, это скорее в компетенции церкви.
— Но, ваше величество, я прошу за отличного полицейского чиновника, который, проявив недюжинное мужество, спас старца от позора. — Он применил к нему силу.
— Да, ваше величество, в зале ресторана было много репортеров, появились фотографы, тогда надворный советник Бахтин и начал действовать, дабы спасти от позора Григория Ефимовича.
У Николая II была великолепная память, особенно на фамилии. — Постойте… Бахтин. Мне знакома эта фамилия.
— Три года назад вы всемилостивейше разрешили принять ему орден Почетного легиона, пожалованный президентом Франции. — Помню, как же, эта история с Лувром. — Так точно.
— Насколько я помню, мы тоже отметили его усердие по службе.
— Вы пожаловали ему орден Владимира четвертой степени. Нынче этот отменный криминалист отстранен от службы и, видимо, будет уволен из полиции. — Вы говорите, что он спас нашего друга? — Именно так, ваше величество. — А как служит Бахтин?
— Превосходно, ваше величество, он в двенадцатом году арестовал банду Терлецкого, через год раскрыл дело убийства фабриканта Лыкова, сейчас арестовал аферистов из Невско-Московского банка. Чья-то злая рука тормозит его продвижение по службе, обходят наградами…
— Господи! Джунковский, вы везде видите заговоры. Подыщите ему хорошую должность, представьте к очередному чину, а за эту историю поздравьте с Владимиром третьей степени. Впрочем, не надо за эту историю. За службу. Именно за службу.
Все рассказал Бахтин за веселым офицерским столом. Все, кроме визита Джунковского к царю. Потому что он ничего не знал об этом. И об очередном ордене умолчал, постеснялся.
А напряженность за столом исчезла. И не было полицейского чиновника и офицеров. Тесно сбилась вокруг бутылок и закусок компания юнкеров, и истории вспоминались все больше из молодости. Прекрасной юнкерской молодости. Когда впереди была вся жизнь, которая непременно должна сложиться удачливо.