Рапсодия вспомнила о своем бесконечном походе внутри Корня и слегка вздрогнула.
— Или верхом на лошади. Теперь ты от меня отстанешь?
— Отстану?
— Ты пристаешь ко мне с вопросами о намерьенах с того самого момента, как мы вышли из Илорка. Мне это не нравится.
— Но тебе известно, кто они такие?
— Да, — не стала отрицать Рапсодия, — но все, что я о них знаю, почерпнуто мною из книг по истории. Надеюсь, ты прекратишь свою игру в кошки-мышки.
Эши усмехнулся:
— Если не ошибаюсь, эти игры заканчивается тем, что кошка съедает мышку. — Он вытащил из сумки кухонные принадлежности. — Полагаю, мне не нужно тебе объяснять, кому из нас досталась роль кошки?
Рапсодия принялась собирать хворост для костра, который успела развести.
— Так вот какое занятие ты придумал на сегодняшний вечер?
— Ты мне предлагаешь поиграть? — многозначительно поинтересовался Эши.
— Ну, — ответила Рапсодия, наклоняясь, чтобы поднять лежащую на земле ветку, — мы можем это организовать. После того как костер разгорится, я отправлюсь на охоту и постараюсь раздобыть для тебя мелких грызунов на ужин. — Она продолжала собирать хворост и бессознательно принялась насвистывать.
Эши почти сразу узнал мотив — гимн древней богине урожая, песня из старого мира.
Она намерьенка, он не сомневался. Эши решил попробовать подойти с другой стороны. Он прикинул, на каких языках она могла бы говорить в старом мире, если бы действительно была намерьенкой, но его познания в древнем лиринском были крайне скудны. Тогда Эши решил произнести одну фразу на устаревшем лиринском языке, а другую на старом намерьенском. Дождавшись, когда на лицо Рапсодии упадет свет от костра, он сказал на мертвом лиринском языке:
— Знаешь, Рапсодия, я нахожу тебя необычайно привлекательной, — а потом перешел на язык намерьенов: — Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты наклоняешься.
Она с сомнением посмотрела на него, но ничего не ответила, и дракон не почувствовал ее смущения. Эши показа лось, что первая фраза углубила морщинку у нее на лбу, возможно, она жила в лиринском поселении или в общем доме, где все говорили на лиринском языке. Он предпринял еще одну попытку.
— И у тебя восхитительные ягодицы, — заявил он, внимательно наблюдая за ее реакцией.
Рапсодия продолжала собирать хворост и подбрасывать его в огонь, а на лице у нее появилось раздражение.
— Я тебя не понимаю, — сказала она, глядя на Эши сквозь дым. — Пожалуйста, перестань болтать.
Она услышала, как Эши вздохнул и вновь принялся возиться с посудой, а когда он отвернулся, позволила себе улыбнуться.