– Значит, ты всегда любила его.
Слабая улыбка озарила ее лицо.
– О, я все время влюблялась и разочаровывалась. Месяцев шесть я сохла по Янусу из Вейта. Но это было другое. Да, я всегда любила его. Но когда Алвир наконец устроил наш брак, я обнаружила, что... что отчаянно любить кого-нибудь – не всегда значит, что и он будет так же любить тебя.
И Руди опять сказал:
– Извини.
Он думал об этом, хотя теперь видел, что призрак мертвого короля всегда будет его соперником. Она так сильно любила, что было бы чудовищно ранить ее, не ответив на любовь.
Молча Альда поблагодарила его пожатием руки.
– Он был таким... далеким, – сказала она через некоторое время, когда снова овладела своим голосом. – Таким холодным. После того как мы поженились, я редко видела его – не потому, что он ненавидел меня, я думаю, просто потому, что иногда неделями он и не вспоминал, что был женат. Оглядываясь назад, я, полагаю, должна была увидеть, что это его великолепие было поверхностным, но... все было слишком поздно в любом случае, – она пожала плечами, жест, опровергнутый дрожанием ее голоса, и опять вытерла слезы. – И хуже всего то, что я все еще люблю его.
На это нечего было сказать. Была лишь физическая нежность, близость другого человеческого существа, подтверждение, что он здесь и не покинет ее. Рядом с ней он чувствовал, как она борется, подавляя рыдания, и в конце концов успокаивается, выплескивая накопившееся горе обратно в глубины памяти. Он спросил:
– Значит, Алвир устроил твое замужество?
– О да, – ответила она, немного успокоившись. – Алвир знал, что я люблю его, но не думаю, что это было единственной причиной. Видимо, он хотел, чтобы Дом Бес породнился с Королевским Домом, хотел, чтобы его племянник был Высоким Королем. Я не думаю, чтобы он заставил меня, если бы у меня был кто-нибудь другой, но так как этого не было... Алвир очень расчетлив. Он знал, что станет канцлером после того, как мы поженимся. Он знал, что делал.
«Ты еще говоришь мне об этом, возлюбленная», – подумал Руди.
– Но при всем том, – продолжала она, – он очень добр ко мне. Под этим сияющим великолепием одежд, – полушутливо продекламировала она, – действительно таится много любви.
«Да? Любви к чему?»
Он осознавал, что в случае с Алвиром не было такого понятия, как «любовь к кому».
От своего сторожевого костра в темноте Джил видела, как Альда встала, плотнее закуталась в мягкое облако своего мехового плаща и осторожно пошла по каменистому гребню земли назад, к темному силуэту ее повозки, вырисовывавшемуся на фоне освещенного лагеря. Джил была встревожена, ночь казалась ей полной опасностей, и она удивилась, как глупая девчонка может оставлять свое дитя, даже в охраняемом лагере, и ходить флиртовать в темноте с Руди Солисом. Джил была женщиной, которой не дано было любить, и ее чувства к тем, кто любил, были смесью симпатии, любопытства и только иногда страсти, которую она подавила в себе.