Руди смущенно смотрел то на Альду, то на череп, скалившийся в темной нише.
– Вы имеете в виду, – спросил он осторожно, – что раз эта дверь закрыта, мы не сможем выйти?
– Именно так. Дверь невидима лишь изнутри.
Открытая дверь выглядела вполне обычно, по ту сторону был затененный мрак коридора, тревоживший Руди. Тусклый желтый свет факелов очерчивал массивное железо ее оковки и грубые, древние закопченные дубовые доски. Ветер, гудевший в коридоре, шевелил печати на лентах, свешивающихся с засовов, будто живших собственной жизнью. Руди заметил, что, хотя Ингольд стоял близко к двери, подняв факел в одной руке, он ее не касался.
– Быстро, – сказал колдун, – у нас нет времени.
– Руди, – голос Альды был робким, глаза – огромными в свете факелов. – Если я буду в безопасности – больше в безопасности, чем в любом месте города сегодня ночью – то лучше бы ты пошел с Ингольдом. Если что-нибудь... случится... я буду чувствовать себя лучше, если двое будут знать, где мы, а не один.
Руди поежился от того, что подразумевалось под этими словами.
– Тебе не будет тут страшно одной?
– Не больше, чем было.
– Тогда возьми печать, – сказал Ингольд, – и пойдем.
Руди осторожно шагнул к двери, тлеющий желтый свет из камеры освещал узкую приоткрытую щель и ничего больше. Печать все еще свисала на своей разрезанной черной ленте, круглая тарелка тусклого свинца, которая, казалось, скорее поглощала, чем отражала свет. С обеих сторон она была помечена буквой алфавита Дарвета; коснувшись ее, он почувствовал необъяснимое отвращение. В этой вещи было что-то глубоко пугающе.
– Нельзя ли просто оставить ее здесь?
– Я не могу миновать ее, – просто сказал Ингольд.
Ужас, иррациональная мерзость, сконцентрированная в этой маленькой серой булле, была такой, что Руди раздумал расспрашивать его дальше. Он просто поднял ее за черную ленту и понес на вытянутой руке, чтобы забросить глубоко в тень ниши. Он заметил, что Альда отступила назад, когда он проходил мимо нее, как будто исходящая от этой вещи аура была подобна энергии зла.
Альда вставила конец своего факела в расщелину каменной кладки стены и повернулась назад к ним, баюкая ребенка обеими руками.
– Мы обязательно пошлем кого-нибудь за тобой, – мягко пообещал Руди, – не беспокойся.
Она покачала головой, избегая взгляда Ингольда; последнее, что видел Руди, была тонкая белая фигура с ребенком на руках.
Мрак дверного проема заключал их в рамки, как позолоченная, исполненная по обету гробница. Потом он закрыл дверь и задвинул ржавые засовы.
– Что это была за вещь? – прошептал Руди, чувствуя, что не хочет даже коснуться засовов там, где она висела.