– Можете!
Он, наклонившись ко мне, продолжал напористо:
– Мы все обдумали и возможные трудности представляем не хуже вас. Но мы дадим вам возможность врасти в него целиком! Для начала две недели – да что – две, месяц в космосе – если хотите! Дневники, записные книжки, школьные тетради наконец – вы им насквозь пропитаетесь! И не забывайте: с вами – мы!
Я молчал. Он продолжал:
– Послушайте, шеф, вы же прекрасно знаете: политик – вовсе не один человек, он – команда, сплотившаяся вокруг него, его убеждений и целей! Наша команда теперь без капитана, но сама-то она осталась! Просто нужен новый капитан!
С балкона шагнул в комнату Чапек. Когда он успел вернуться, я не заметил.
– Вы, док, я так понимаю, тоже «за»?
– Да.
– Вы просто обязаны, – добавил Родж. Чапек тихо проговорил:
– Я бы не стал так говорить… Но, надеюсь, вы сами придете к этому. А, черт побери, не хочу лезть к вам в душу… Я верю в свободу воли. Понимаю, странно, конечно, слышать из уст медика столь легковесный довод…
Он обратился к Клифтону:
– Лучше нам уйти пока, Родж. Он все понимает, так пусть решает сам.
Однако побыть в одиночестве мне не удалось – стоило им уйти, явился Дэк. Спасибо, хоть он не стал называть меня шефом.
– Привет, Дэк.
– Привет, привет…
Некоторое время он молча курил и глазел на звезды. Затем отвернулся от балкона:
– Старичок, мы с тобой на пару сработали кое-что. Теперь я знаю, чего ты стоишь, и так скажу: если тебе когда-нибудь понадобятся деньги, лишняя пара кулаков, или ствол – только свистни! Помогу всем, чем только можно, и безо всяких вопросов! Захочешь уйти сейчас – ни слова в упрек не скажу, и даже не подумаю удерживать. Ты идеально все провернул!
– Спасибо, Дэк.
– Еще словечко – и я испаряюсь. Пойми только: если ты решишь сейчас, что не в силах работать дальше, – те скоты, что устроили ему ту проклятую промывку мозгов, – выиграли! Выиграли, несмотря ни на что!
Он ушел.
Мозг мой был готов разорваться под напором самых противоречивых мыслей. Мне вдруг стало ужасно жаль себя: это нечестно, в конце концов! У меня – своя жизнь! Я еще в самом расцвете сил, сколько театральных успехов ждет меня! Ну, справедливо ли требовать, чтобы я похоронил самого себя, долгие годы играя в жизнь другого? Меня забудет публика, забудут агенты и продюсеры – словно я и вправду умру!
Это непорядочно. Они просят слишком многого.
Успокоившись малость, я решил не думать пока об этом. Земля-матушка, неизменно прекрасная, по-прежнему сияла в небе. Что-то там кроты поделывают в ночь после выборов? Марс, Венеру и Юпитер – точно для просушки развесили на веревочке Зодиака. Ганимеда, конечно, видно не было, как и далекого Плутона с его маленькой, одинокой колонией…