Теперь я понимал, что ложнолапы их могут быть весьма выразительными, а их будто бы неловкие движения очень напоминают неуклюжее дружелюбие щенка. Теперь я понимал, что всю жизнь видел их в кривом зеркале отвращения и страха.
Конечно, соображал я, надо еще привыкнуть к их запаху… И тут почувствовал, что изображения… пахнут! Я ни с чем не спутал бы этот запах, но он меня нисколько не раздражал! Даже нравился!
– Доктор, – поспешно спросил я, – в этом аппарате есть синтезатор запахов?
– М-мм… Скорее всего – нет. Ведь мы – на яхте; каждый грамм лишнего веса, знаете…
– Но как же так? Я отчетливо чувствую запах!
– Ах да, – он несколько смутился, – видите ли, юноша, я проделал с вами одну вещь; надеюсь, она не причинит вам неудобств…
– Сэр?..
– Понимаете, копаясь в вашей черепушке, я выяснил основную причину подсознательной неприязни к марсианам. Причина сия – запах их тела. У нас нет времени браться за это всерьез, и я задал вам самое тривиальное смещение. Попросил у Пенни – та девушка, что была с вами до меня – на время ее духи и… Боюсь, что с этого момента, юноша, марсиане будут для вас пахнуть, словно веселые дома в Париже. Было бы время, я взял бы аромат попроще – скажем, спелую землянику, или горячие оладьи с патокой. Но времени не было; пришлось… хм… сымпровизировать.
Я принюхался. Да, очень похоже на аромат дорогих духов – и все же, черт побери, запах принадлежал марсианам.
– Что ж, пахнет приятно.
– И не могло быть иначе.
– Но вы же сюда целый флакон извели! Каюта пропахла насквозь.
– Как?.. Отнюдь. Я лишь подержал у вашего носа пробку полчаса назад. А затем вернул духи Пенни, она их унесла.
Доктор потянул носом.
– Никакого запаха. На этикетке было написано: «Вожделение джунглей». На мой вкус, мускуса многовато. Я обвинил Пенни в том, что она задумала свести всю команду с ума, но она лишь посмеялась надо мной.
Он повернул выключатель; изображение пропало.
– На сегодня – достаточно. Я хочу заняться с вами кое-чем, более полезным.
Стоило ему выключить проектор – и запах пропал. Ну точно как при выключении синтезатора! Я вынужден был признать, что запах существует лишь в моем воображении. Правда, я-то способен убедить себя в чем угодно – я ведь, как-никак, актер.
Через несколько минут вернулась Пенни, благоухающая, словно марсианин.
Я просто влюбился в этот аромат.