— Хетти очень милая девушка, — проговорила Перл. — Я уже говорила вам вчера, как она выглядит… Ниже меня ростом и немного полнее, с темными кудрявыми волосами.
Если Сент-Клер и пришел в отчаяние от этого описания, то не подал виду. Он улыбнулся и сказал:
— Да, я помню. Но вы не знаете ее фамилию? Попытайтесь вспомнить, говорила ли она вам, где вы остановитесь в Лондоне?
— Мы должны были остановиться у ее кузины. — Перл решила придерживаться вчерашней версии. — Я не думаю, что у нее та же фамилия, что и у Хетти. — Но и фамилии Хетти она не могла назвать — боялась, что Сент-Клер в конце концов найдет ее в Оукшир-Хаусе.
— А ее отец? — допытывался Сент-Клер. — Вы, кажется, сказали, что у него ферма недалеко от Оукли.
Перл уже жалела о том, что назвала городок, находившийся всего в трех милях от поместья ее отца. Немного помедлив, она кивнула:
— Да, ферма, совсем маленькая. Но он арендатор…
— Полагаю, герцога Оукшира?
Она подняла на него взгляд и спросила:
— А вам не нравится герцог Оукшир? Он с видимым усилием улыбнулся.
— Я очень мало о нем знаю. Но считаю, что фермерам должна принадлежать земля, на которой их предки работали из поколения в поколение.
— Я тоже так считаю, — невольно вырвалось у Перл. Она уже собиралась изложить свою экономическую теорию, но, вовремя спохватившись, с улыбкой проговорила: — Просто мне так кажется. Я часто об этом думала.
Сент-Клер тоже улыбнулся, и Перл почувствовала, что ей стало не по себе.
— Что ж, Пегги, давайте пойдем к дому Маунтхитов и начнем поиски. А по дороге вы мне еще что-нибудь расскажете, если вспомните.
Он снял со спинки стула ее накидку и осторожно набросил ей на плечи. Дома такую галантность она принимала как нечто само собой разумеющееся. Так почему же сейчас ее охватил трепет? На мгновение она представила себе, как удивятся в высшем обществе, когда узнают, что какой-то безродный простолюдин скомпрометировал леди Перл. Они подумают, что между ними… Она снова вздрогнула и почувствовала, что краснеет. Нет, она не смеет даже думать об этом. Это был бы полный абсурд. И все же так легко вообразить нечто подобное.
Поблагодарив своего спутника, Перл убрала волосы под косынку. «Сейчас бы принять ванну и переодеться», — подумала она, спускаясь вслед за ним по лестнице.
При дневном свете квартал Севен-Дайалс казался не таким страшным, хотя был не менее грязным. Какая-то женщина сидела на пороге дома и кормила грудью младенца. А неподалеку двое ужасно худых малышей играли возле мусорной кучи. Еще дальше сидел у стены мужчина, одетый в лохмотья, некогда бывшие кавалерийским мундиром. Вытянув единственную ногу, он гремел жестяной кружкой, прося подаяние.