«Что же ему сказать? – думала Гульямал. – Здравствуй, Хисмат. Или нет, здравствуй, деверь, что так долго не заходил? Или лучше сказать просто – привет? Ничего, слова сами найдутся, лишь бы шел быстрее…»
И когда в сенях послышались чьи-то шаги, Гульямал даже вскочила от волнения, и голова ее закружилась, но тут же, чтобы парень не увидел, как она ждала его, она схватилась за метелку и стала быстро-быстро водить ею по чистому полу. Руки не слушались ее, и метелка выпала из ослабевших пальцев. Она подняла голову и увидела в дверях соседку Мархабу. В одной руке Мархаба держала щипцы, а другой прижимала к груди ребенка.
– Аллах! – воскликнула она. – Что это ты принарядилась, девочка? Гостей, что ли, ждешь?
– Да нет, просто так, – Гульямал потупилась. – Для себя… Все равно жизнь зря проходит, так пусть хоть чистой будет! Зачем же в пыли да грязи жить – ведь завтра праздник…
– Что ты, ты еще совсем молодая, – удивилась соседка. – Да и красивая! Только вот жаль, что достоинство свое теряешь, среди русских болтаешься… Вышла бы лучше замуж, у тебя ведь руки золотые, что бы ни делала – все спорится!
– Что ж такого в том, что я на прииске работаю? – с обидой возразила Гульямал.
– Да разве это бабье дело? Ни один умный мужчина туда работать не пойдет! Я буду лучше без мужа сидеть, голодная, босая и оборванная, а туда и шагу не ступлю! Не позорь себя, Гульямал… Столько настоящих джигитов к тебе сватов посылают, когда ты по улице идешь – ни одного мужчины нету, чтобы на тебя не оглянулся! Не руби свою молодость, девочка! Да если б мне твою красоту, да богатство, да хозяйство, я бы уж давно самого лучшего парня завлекла, хоть бы и женатого! Вон сын Фаткуллы Исламгали уже два года меня упрашивает: Сосватай мне Гульямал, сосватай мне Гульямал!
– Да на кой мне твой Исламгали? Сам с вершок, а борода с аршин, разве это мужчина? Я лучше за Хакима пойду, у него одна борода чего стоит!
Не понимая шутки, Мархаба ахнула:
– Милостивый аллах, ну не с ума ли ты сошла? Да что ты нашла хорошего в этом ворчуне?
– Э-э, откуда тебе знать? Может, он самый хороший мужчина в Сакмаеве!
Глаза Мархабы вытаращились так, что казалось, еще чуть-чуть, и они вылетят из орбит.
– Да я не вру, – с серьезным видом продолжала Гульямал. – Все про него говорят: Хаким старик, а какой же он старик? Это девушки только в семнадцать лет самый сок набирают, а мужчина в силу входит годам к пятидесяти! Знаешь, как говорят? Старый муж с серебром да лаской, а у молодого в руке плеть да нагайка.
– Не бес ли в тебя вселился? Или ты без мужа с ума сходишь? Нет, девочка, покажись-ка ты мулле…