В канаве росли невысокие, чахлые березки, и Гайзулла, ударив лопатой, срезал кусок коры у одной из них. На свежем срезе тотчас выступили белые капельки сока.
– Черт, – недовольно сказал Гайзулла и продолжал копать. Загит старался поспеть за ним, но не мог.
На дне ямы скоро набралась вода, и работать стало труднее, но лопата все так же ловко мелькала в руках у Гайзуллы, тогда как Загит уже выдыхался. Время от времени Гайзулла бормотал:
– С воз глины наверняка промоем, уж чет верть спички золота точно намоем… Понял? Главное, дышать ровно, понял? – Пот градом катился по лицу мальчика, и он то и дело смахивал его рукавом; становилось все жарче; наконец Гайзулла воткнул лопату в землю.
– Ты покамест еще покопай, а я к матери схожу, что-то она там остановилась… – сказал он и, подпрыгивая, захромал к Фатхии.
Фатхия неподвижно сидела на камне, держа на коленях таз, на дне которого мелко блестел песок и шлак. Лицо ее было усталым, казалось, почернело от горя, на руках явственно обозначились жилы, даже платок, несмотря на ветер, был неподвижен, – старуха крепко затянула им голову, и, когда Гайзулла подходил, на секунду ему почудилось вдруг, что мать окаменела – так вросла в камень Фатхия с тазом в руках.
– Мама, – окликнул мальчик.
– А, пришел… – тихо отозвалась Фатхия, повернув голову и стараясь на слух определить, где стоит сын. – Посмотри, нет ли золота…
Гайзулла заглянул в таз, помешал рукой песок и покачал головой:
– Покамест нету…
Набрав снова полный таз глины, он поставил его перед матерью и собрался уходить, когда Фатхия вдруг заерзала на камне, сухие руки ее беспокойно задвигались на коленях:
– Куда ты его положил, а? Я не могу найти…
– Кого? – удивился Гайзулла. – Таз возле тебя стоит…
– Куда ты делзолото, спрашиваю?
– Я же сказал, нет золота, – стараясь говорить грубее, как взрослый, ответил Гайзулла. – Ты что, совсем не слышишь?
– Ни одного знака? – недоверчиво пере спросила старуха.
– Нет же, нет! А если бы и было, что тогда? Промой еще немного, скоро домой тебя отправлю..
Фатхия, вздохнув, снова окунула таз в талую, желтую от глины воду и стала его трясти, а Гайзулла вышел на дорогу. Он заметил идущую в сторону поселка женщину с вязанкой хвороста на плечах. Женщина согласилась отвести Фатхию домой, и они вместе подошли к старухе.
– Хватит, – ласково сказал Гайзулла, отнимая у матери таз, – я нашел тебе провожатого…
– Я не устала, – покачала головой мать, цепляясь за таз.
– Не спорь, мама! Я же вижу, что устала, да и я не могу все время бегать то к тебе, то к Загиту! – возразил Гайзулла.