– А говорили, что поймали какого-то лазутчика и негодяя, – заметил он с явным разочарованием.
– Кто говорил? – спросил Локсли.
Джон пожал плечами:
– Люди...
– Ты спять все перепутал, Малютка, – сказал отец Тук. – Никаких лазутчиков нет в помине. Вот сидит вполне приличный датчанин, который полагал найти у нас Хелота.
– Ха! Чего захотел. Хелота сам черт теперь не найдет, – ответил на это Малютка Джон. – Куда его ветром понесло? Странствует. А еще был у него дружок из неверных – тот тоже пропал. Сгинул на соляных копях, только и вспоминай. Хорошие они были ребята – вот что я вам скажу.
Отец Тук в тоске грохнул кулаком по столу:
– Погубили человека! Погубили! Это говорю вам я, ваш духовный наставник. И все мы виноваты в том, что он пропал. – Будучи уже в сильном подпитии, отец Тук вонзил толстый палец в бок Греттира: – А это что за гнус? А?
– Не гнус я тебе, – обиделся изрядно пьяный, но все еще гордый Греттир. – Сам вонючка.
– Это друг нашего Хелота, – объяснил Локсли. – Друг Хелота не может быть гнусом.
– Кто может быть гнусом, а кто не может – это вопрос философии. Я квадривиумов не заканчивал. Я на тривиуме сломался.
– Хелот был гуманист. С позиций гуманизма, только так.
– Что такое гуманизм, Тук?
– Откуда я знаю?
– Сплошные тайны, сплошные загадки – вот что я вам скажу.
– Нет, вы послушайте меня! Сэр Александр из Лангедока писал...
– Лангедок – это не в Англии.
– Еще раз плеснешь мимо кружки – руки оторву.
– Меня толкнули.
– "Забудьте колокольный звон и из трубы дымок..." Каково?
– Он был замечательный поэт...
– Почему «был»? Почему «был»?
– Он умер – вот почему.
– Сам ты умер. Он в Палестине.
– Он в Лангедоке.
– Ребята, датчанин упал.
– Он умер.
Над распростертым на полу Греттиром возникла чья-то веснушчатая физиономия. Блаженно улыбаясь, Греттир попытался встать, и вдруг на его лице появилась тревога. Заметно волнуясь, он заговорил:
– Скажи, Робин... скажи честно... Святая Касильда – неужели она не была девственницей?
Потом все исчезло.
Наутро Греттир взгромоздился на свою лошадь и, пожав руки лесным разбойникам, шагом двинулся в сторону Ноттингама.
– Если встретишь его, скажи нам, хорошо? – крикнул вслед Малютка Джон.
Локсли провожал Греттира глазами, пока тот не скрылся за поворотом лесной дороги.
Греттир же предвидел встречу с призраком прабабушки, и было ему тошно.
Когда он поднялся по лестнице своего дома, перемогая боль в затылке, и вошел в спальню, он увидел Санту, сидящую в кресле. Покачивая туфелькой и склонив голову набок, она пристально смотрела на него. Совесть проснулась в Греттире и принялась его терзать.