– Выдумываешь, Алькасар. Ты ведь знаешь, кто она такая на самом деле.
– Нет. – Сарацин удивился. – Откуда мне знать?
– Ты же провел с ней почти весь день.
– Разве я об этом с ней говорил?
– А о чем?
Он пожал плечами:
– В мире много чудес. Об этом говорили.
Хелот на мгновение устыдился. Он хорошо знал, что непременно стал бы выспрашивать у девушки, кто она родом, где живет, чем занимается.
– Дианора дочь рабыни, – сказал Хелот. Он почувствовал, что слова его повисли в воздухе чем-то лишним, и замолчал.
– Вот хорошо, – обрадовался Алькасар. – Я и она – одного поля... как говорит отец Тук? Ягоды с одного поля.
Хелот был так зол, что молчал весь день. К вечеру, настилая для ночлега лапник на погасшее кострище, он сказал:
– Когда-нибудь я нарочно тебя в кости проиграю, чтоб ты на каком-нибудь руднике сгинул. Каторга.
Алькасар с любопытством бросил взгляд на Хелота:
– Это я-то каторга? А сам ты кто?
– Если хочешь знать, – сказал Хелот в сердцах, – я рыцарь. Самый настоящий. Не такой, как этот болван сэр Гарсеран.
Алькасар расхохотался.
Наутро им стало не до ссор и препирательств. В лесу запахло дымом. Они вскочили на ноги, прислушиваясь.
– Деревня горит, – определил Алькасар и махнул рукой в сторону Гнилухи, расположенной к востоку от Владыкиной Горы. – Наверное, этот ваш. – Гай пожаловал. Небось нас и ищет.
Перед глазами Хелота встало мрачное лицо сэра Гая и почти сразу же он подумал о Греттире Датчанине: неужели мальчишка тоже принимает участие в шерифских гнусностях? Хелот мотнул головой, отгоняя эти мысли.
– Бежим туда, – сказал Алькасар.
– Давай-ка порознь, – предложил Хелот. – Если один попадется, останется надежда на второго.
– Как ты думаешь, кого-нибудь из наших схватили?
– Кто знает...
Алькасар молча кивнул и исчез в чаще. Хелот посмотрел ему вслед и еле заметно вздохнул. Хотя бы слово добавил. А ему, Хелоту, что теперь делать? Как он проклинал себя за то, что мало занимался луком! Ведь говорил же ему Локсли, ругал, заставлял стрелять в цель! В глубине души Хелот полагал, что лук – оружие для смердов. Вот теперь и поплатится за дурацкое высокомерие. Меч и два ножа – это маловато.
По тропинке Хелот спустился к речке. У берегов лед был обломан. На снегу, спустив бессильные руки в воду, лежал убитый солдат. Хелот взял его меч и обломал стрелу, торчавшую из спины. Это была стрела Локсли.
Ломая тонкий лед, Хелот перешел речку и прижался всем телом к истоптанному снегу на берегу. Осторожно поднял голову, вгляделся. Два дома в Гнилухе уже догорали. Возле колодца четыре солдата с алебардами понукали местных жителей, которые лениво сколачивали виселицу.