— Мне очень хотелось бы, чтобы ты не трогал девушку, но я знаю, что не могу просить тебя об этом.
— Правильно, не можешь. Когда она выйдет из замка, вряд ли кто-нибудь поверит в ее девственность. Я весь сгораю от желания.
Ян кивнул и отпустил руку брата. Тэвиш вышел из зала, усмехаясь непристойным шуточкам, которые отпускали ему вслед сидевшие за столом мужчины. Решив сначала помыться, он направился к себе, надеясь, что горячая ванна умерит его пыл и поможет спокойно заснуть в собственной постели. Впрочем, Тэвиш сильно сомневался в том, что ему удастся оставить Шторм в покое.
Ванна располагалась в комнатке между его спальней и покоями Яна. Благодаря камину, небольшим размерам помещения и отсутствию окна здесь всегда было тепло. Пока Тэвиш мылся, в нем ни на минуту не стихала борьба духа и плоти — борьба, ничем не закончившаяся. Тэвиш вылез из ванны, насухо вытерся полотенцем и принял следующее решение: он не возьмет Шторм силой и отступит, если она окажет слишком уж яростное сопротивление.
Она его пленница, рассудил Тэвиш, а значит, он имеет право делать с ней все, что угодно. И все же он не хотел обижать девушку и мечтал лишь о том, чтобы она ответила ему взаимностью. Целуя Шторм, он ощутил слабый отклик, который придал ему уверенности. К тому же за неделю, проведенную в Карайдленде, она ни разу не выказала явной к нему неприязни. Нет, он больше не мог держать себя в руках.
Тэвиш зашел к себе в спальню за халатом. Увидев его, Кэтрин, лежавшая в постели, приподнялась. Он грубо выругался и, накинув халат, шагнул к кровати.
— Какого дьявола? Что ты здесь делаешь?! — взревел Тэвиш. Он пришел в ярость, увидев в своей постели обнаженную женщину с густыми черными волосами и пышной грудью.
— Я там, где мне положено быть. Здесь я спала каждый раз, когда приезжала в Карайдленд. — Кэтрин встала на колени и обвила руками шею Тэвиша. — Ложись. Позволь мне ублажить тебя так, как я всегда тебя ублажала. — Она принялась целовать его в шею. — Я так долго тебя ждала!
— Я не просил тебя об этом. — Тэвиш отстранил ее руки. — По-моему, сегодня в зале я ясно дал тебе понять, что не рад твоему приезду. Иди в свою спальню, Кейт.
Его ледяной тон и явное равнодушие казались столь оскорбительными, что Кэтрин мигом забыла о своем решении действовать лаской.
— Ах, значит, ты бросаешь меня ради этой тощей английской сучки? — взвыла она, замахнувшись на Тэвиша.
Он перехватил ее руку.
— Да, бросаю.
— Неужели ты можешь так со мной поступить? Ведь я отдала тебе целых два года жизни!
— Я не заставлял тебя это делать, и потом, я знаю, что эти годы принадлежали не мне одному. Нет, Кейт, ты сама прыгала ко мне в постель — так же как и сейчас.