он сделал это именно
сейчас. — Он пристально посмотрел на Джерихо. — Из того, что вы говорили, создается впечатление, что Дениц не мог выбрать ничего более вредного для нас, нежели данный ход.
Джерихо не потребовалось ничего говорить, за него ответил Логи.
— Обычная замена. Вот и все. Почти определенно. Время от времени шифровальные тетради меняют.
Нам просто не повезло, что их поменяли именно теперь.
— Обычная замена, — повторил Уигрэм. — Хорошо. — Он снова улыбнулся. — Скажи мне, Леонард, сколько народу знает об этом метеошифре и о том, насколько он для нас важен?
— Право же, Дуглас, — засмеялся Скиннер, — что ты хочешь этим сказать?
— Сколько? — Гай?
— Может быть, человек десять.
— Не могли бы вы сделать мне списочек? Логи посмотрел на Скиннера, ища одобрения.
— Я, э-э, хорошо, я…
— Благодарю.
Уигрэм вернулся к изучению потолка. Последовавшее молчание прервал долгий вздох адмирала.
— Думаю, смысл совещания в общих чертах понятен. — Он погасил сигарету и потянулся за стоявшим у стула портфелем. Стал запихивать в него бумаги. Лейтенанты последовали его примеру. — Не стану делать вид, что везу Первому лорду Адмиралтейства самые хорошие новости.
Хаммербек в свою очередь добавил:
— Пожалуй, надо дать знать в Вашингтон. Адмирал встал, и все тут же, отодвинув стулья, поднялись.
— Лейтенант Кейв будет на связи с Адмиралтейством. — Он повернулся к Кейву. — Докладывайте ежедневно. Нет, пожалуй, дважды в сутки.
— Есть, сэр.
— Лейтенант Крамер, вы остаетесь здесь и держите в курсе дел коммандера Хаммербека.
— Так точно, сэр.
— Итак, — заключил адмирал, натягивая перчатки, — предлагаю собраться снова, когда будет что доложить. Надеюсь, не позднее, чем через четыре дня.
В дверях старик обернулся.
— Поймите, это не просто миллион тонн грузов и десять тысяч человек. Это миллион тонн грузов и десять тысяч человек каждые две недели. И это не просто конвои. Это наши обязательства по поставкам в Россию. Это наши шансы на вторжение в Европу и изгнание нацистов. Здесь все. Вся война. — Снова раздался его скрипучий смех. — Дело не в том, что мне хочется давить на тебя, Леонард. — Он кивнул всем. — Всего хорошего, джентльмены.
Когда все забормотали «всего хорошего», Джерихо расслышал, как Уигрэм тихо сказал Скиннеру: «Надо поговорить, Леонард».
Нестройный топот по бетонной лестнице, потом хруст гальки на дорожке, и в комнате вдруг повисла тишина. Над столом, как после битвы, поднимался сизый табачный дым.
Скиннер, поджав губы и что-то мыча про себя, собирал бумаги, с преувеличенной тщательностью подравнивая их в аккуратную стопку. Бесконечно долго, как показалось, никто не произнес ни слова.