Сегодня, когда я думаю об обстоятельствах, которые привели к нашему задержанию, мне кажется, что оно было неизбежно, что мы стали жертвами чего-то большего, чем просто неудача. И все же я ни на минуту не сомневался: мне снова удастся бежать. Однако Марчезе, до предела истощенный, оставил все надежды на повторный побег. Мой товарищ охотно отдал мне большую часть своих денег, зная, что у меня их почти нет. Воспользовавшись вынужденным отдыхом, я налег на еду, поскольку за последние несколько дней мы почти ничего не ели. Повар инспектора лесничества постоянно нас подкармливал. Половину еды я прятал в свой рюкзак. Ранним вечером мы заявили, что очень устали и хотим спать. Нашу спальню заперли снаружи, а лесовод поставил свою кровать на веранде под нашим окном, чтобы мы не могли через него убежать. Но когда он ненадолго отлучился, мы с Марчезе воспользовались случаем и устроили показную ссору. Марчезе исполнял две роли одновременно, выкрикивая оскорбления то громким, то тихим голосом, а я в это время схватил свой рюкзак, выпрыгнул в окно на кровать эксперта и побежал к концу веранды. Было уже темно. Подождав несколько секунд, пока часовые скрылись за углом дома, я спрыгнул вниз с двенадцатифутовой высоты. Почти без шума упав на мягкую землю, я вскочил, перебрался через окружавшую сад стену и скрылся во мраке леса.
Я снова был свободен!
Все было спокойно. Несмотря на страх, я не мог сдержать смеха при мысли, что Марчезе в соответствии с нашим планом все еще продолжает ругать меня, а эксперт лесного хозяйства продолжает караулить нас в своей кровати под окном.
Однако следовало торопиться. Я побежал. Но в спешке не заметил отары овец. Не успел я опомниться, как оказался среди них и сторожевая собака схватила меня сзади за штаны и не отставала, пока не оторвала кусок материи. В ужасе я рванулся в сторону, но тут же сообразил: выбранная мной дорога слишком крута. Пришлось вернуться, обойти отару стороной и выбрать другую дорогу. Вскоре после полуночи я обнаружил, что снова ошибся. И снова мне пришлось возвращаться на несколько миль назад, задыхаясь от спешки. Эти тщетные метания отняли у меня четыре часа, а рассвет уже приближался. За очередным поворотом я увидел медведя примерно в двадцати ярдах от себя. К счастью, он прошаркал прочь, не обращая на меня никакого внимания.
На рассвете я снова спрятался, хотя вокруг не было никаких признаков чьего-нибудь присутствия. Для пересечения тибетской границы мне предстояло сперва дойти до деревни, по другую сторону которой лежала свобода. Я шел без остановки всю следующую ночь и уже начал удивляться, куда подевалась пресловутая деревня. Судя по моим записям, она располагалась на противоположном берегу реки, через которую был перекинут мост. Я уж подумал, что прошел мимо, но успокоился, подумав: не заметить деревню невозможно. И беззаботно продолжил свой путь, хотя уже рассвело.