И наконец, мы посетили Пункханга, самого старого из министров. Маленький близорукий человек, вынужденный ходить в толстых очках, он выглядел довольно странно, ибо в Тибете к очкам относились отрицательно. Надевать их считалось 4не по-тибетски», а официальным лицам вовсе запрещалось. Пункхангу же носить очки на работе разрешил сам далай-лама, поскольку во время важных церемоний плохое зрение делало старика министра совершенно беспомощным. Когда он беседовал с нами, рядом находилась его жена. Формально муж занимал более высокое положение, чем она, но без труда определялось, кто в доме главный. После приветствий Пункханг не произнес ни одного слова, а женщина засыпала нас вопросами.
Потом он провел нас в свою домашнюю часовню. Отпрыск одной из семей, произведших на свет очередного далай-ламу, министр очень этим гордился. В тусклой и пыльной часовне он показал нам статуэтку самого «Божественного».
Со временем я познакомился с сыновьями Пункханга. Старший был губернатором Джангце, женатым на принцессе Сиккима, тибетке по происхождению. Интеллектуально она превосходила мужа, и могу поклясться, я не встречал дамы красивее. В ней сочеталось неописуемое очарование азиаток с некоей древней восточной прелестью. Умная, образованная, полностью современная, она училась в лучших школах и первой в Тибете отказалась стать женой братьев своего супруга, ибо следовала собственным принципам. В беседе принцесса ничем не уступала самым развитым женщинам европейских салонов. Ее интересовали политика, культура, события в мире. В разговоре она часто затрагивала тему равноправия женщин… Но Тибету предстоял еще долгий путь до понимания этого вопроса.
Прощаясь с Пункхангом, мы попросили его поддержать нашу просьбу о разрешении на проживание в Тибете. Естественно, он пообещал сделать все от него зависящее, но мы уже знали Азию: здесь никто не откажет вам напрямую.
Чтобы укрепить свое положение, мы постарались наладить отношения и с Китайским представительством. Поверенный принял нас довольно вежливо, чем всегда славилась его нация. Когда мы поинтересовались возможностью приехать в Китай и найти там работу, он пообещал передать наш запрос правительству.
Мы старались получить любую поддержку и убедить окружающих в нашем дружелюбии. Часто совершенно незнакомые люди подходили к нам во время прогулок и задавали разнообразные вопросы. Однажды китаец сфотографировал нас. Фотокамера в Лхасе не являлась чем-то необычным, но происшествие заставило нас задуматься. Мы слышали: в Лхасе есть шпионы других стран. Возможно, нас тоже считали агентами иностранной державы. Только англичане не сомневались в нашей честности, ибо точно знали, откуда мы и кто. Другие, знавшие о нас меньше, могли вообразить несусветное. На самом же деле мы не имели никаких политических амбиций, просили лишь об убежище – до тех пор, пока снова не сможем вернуться в Европу.